— Не надо так говорить. — Пульсация в висках усилилась.
— Я буду так говорить, если это правда, а это правда. Ты свихнулся еще на теме Джимми Голда. Это из-за него ты попал в тюрягу.
— Я попал в тюрягу из-за матери. Она, можно сказать, своими руками меня туда засунула.
— Какая разница? Это в прошлом. А сейчас настоящее. Если не произойдет чуда, вскоре жди полицейских. И они придут с ордером на обыск. Если ты эти записки будешь хранить у себя, когда они постучат в двери, считай, что тебе конец.
— С какой стати им ко мне приходить? Нас никто не видел, а мои напарники… — Он подмигнул. — Скажем так, мертвый не выдаст.
— Ты … Что? Убил их? И их убил? — С Энди можно было писать картину бесчеловечного ужаса.
Моррис знал, что говорить этого не стоило, но — забавно, как это «но» время от времени проскакивает — Энди был таким болваном.
— В каком городе жил Ротстайн? — Глаза Энди снова забегали так, будто он в любой момент ожидал появления полицейских с пушками наготове. — Толбот Корнерс, верно?
— Да, но это в основном одни фермы. Всего города там — бар, продуктовый магазин и заправка на перекрестке.
— Сколько раз ты там был?
— Раз пять. — На самом деле, раз десять, с 1976 по 1978. Сначала один, потом с Фредди или Кертисом, или с ними обоими.
— И когда ты там был, ты у кого-то спрашивал, кто самый известный житель этого города?
— Конечно. Несколько раз. Ну и что? Так, наверное, каждый, кто бывает в той забегаловке, спрашивает о …
— Вот здесь ты ошибаешься. Большинству приезжих всеравно, что этот город Джона Ротстайна. Если они что-то и спрашивают, то о том, когда можно поохотиться на оленей или какая рыба водится в озере. Ты не подумал, что местные вспомнят тебя, когда полиция спросит, не интересовался кто-то чужой парнем, который написал «Беглеца»? Странный чужой, который несколько раз приезжал в город? В дополнение к этому у них и так на тебя заведено дело, Морри!
— Это было дело на несовершеннолетнего. Такие не разглашаются.
— Слишком громкое преступление, могут и разгласить. А твои дружки? Кто-то из них уже имел дело с полицией?
Моррис молчал.
— Ты не знаешь, кто тебя видел, ты не знаешь, кому твои партнеры могли хвастаться, на какое серьезное дело идут. Тебя уже сегодня могут вычислить, дурак ты. Если они это сделают и выйдут на меня, я буду отрицать, что мы об этом вообще разговаривали. Но я дам тебе совет. Убери это. — Он указал на коричневый бумажный пакет. — И другие записные книжки. Спрячь их где-то. Закопай. Сделаешь это — может, и выпутаешься, когда тебя возьмут за жабры. Если, конечно, ты не оставил там отпечатков пальцев или еще чем-то не наследил.
