Даша оставила свою посуду, пошла к Маруське — та как раз переворачивала на большой сковороде итээровские котлеты.
— Маруся, ты ведь можешь давать Ольге обеды без карточки, — сказала Даша.
— Не дам! — буркнула Маруська. — Это незаконно, меня с работы снимут, если я буду без карточек отпускать.
— А за то, что на базаре крупу продаешь, тебя не снимут с работы?
— Ну, змея, — задохнулась Маруська. — Червяка искала, да змею откопала.
На работе Маруська больше ни слова не сказала Даше. И взглядом обходила. А дома налетела, как коршун.
— Ты, Дарья, эти замашки брось! Ты мне не указывай, чего делать. Я сама знаю. Еще корить вздумала: «Крупу таскаешь». Кто рыбки хочет, тот и ноги мочит. Сама живу и другим жить даю. Тебе тоже.
— Ты на меня не ори, — огрызнулась Даша.
Они были вдвоем, Ксения куда-то ушла.
— А чего мне на тебя не орать? — подбодрилась Маруська. — Кто ты такая? Землю бы рыла сейчас, кабы не я. В бараке бы замерзала.
— У них работа тяжелая, — примирительно проговорила Даша, — как же не выручить.
— Я не солнышко, всех не обогрею. А краденым ты меня не кори. Совесть да честность на стол не поставишь заместо щей, — уже тише, поучающим тоном говорила Маруська. — На твое место любая обрадуется, только свистни. Я тебе в этот раз прощаю, а больше не прощу. Да и ссора-то пустая, из-за какой-то каши.
— Бывает, и в каше палец сломишь, — сказала Даша.
Она молча выдернула из-под кровати свой сундучок.
Задрала ситцевую занавеску, сняла с гвоздика платье, свернула кое-как. Маруська недоверчиво следила за ее сборами. Только когда Даша прошла мимо нее, чуть не задев сундучком, Маруська опомнилась.
— Покаешься! — крикнула она. — Покаешься, назад прибежишь, да поздно будет!
«Может, и покаюсь», — мелькнуло у Даши в голове.
Она вышла, хлопнув дверью.
«К Василию поеду, — подумала Даша, очутившись на улице. — Завтра же. То-то обрадуется! Надо было сразу с ним уехать... За другую работу браться выгоды нету. Переночую в бараке да за расчетом пойду».
Падал крупный снег. Сквозь плотную его завесу едва просвечивали огни стройки. Там работала вторая смена, и на столбах горели лампочки от временной электростанции. Силы ее только и хватало для стройки, в бараках жгли керосиновые лампы.
Барачный городок уже сильно разросся, вытянувшись длинной улицей. Дора жила в шестом бараке. Даша ходила с Маруськой в этот барак, красный уголок тут был больше других и сроду не пустовал. То газеты вслух читают, то лекции, то танцы. Вот и сегодня объявление: лекция.
