— Заяц бегает одной тропой, пока на ней не поставят петлю. Слушай, что я расскажу. Один глупый заяц пошел к лисе просить помощи. Лиса оставила его в своей норе, а сама выбежала поговорить с небом. Потом пришла и сказала: беги вот этой тропой, только быстро, на конце ее тебя ждет радость. Глупый заяц побежал со всех ног и засунул шею в петлю, которую поставила сама же лиса, чтобы хорошо пообедать... Ты не должен идти к этой лисице! — сурово заключил Аюр.
Дуванча вспыхнул:
— Почему ты называешь его лисицей?! Он имеет бубен, и ему послушны духи. Он всегда приходил на помощь отцу. Я всегда видел его доброе сердце...
— У тебя сердце доверчивее, чем у зайца. Вся тайга знает, что зимой белка носит шубу цвета пепла, весной надевает шубу цвета коры лиственницы, летом — цвета крови, а осенью — цвета сажи. Как скажешь, какую шубу носит она всегда?! Так трудно узнать, какое сердце у этого человека, если он его имеет!
— Я пойду к нему! — метнув жгучий взгляд на Аюра, упрямо повторил Дуванча. — Пусть у него совсем нет сердца, но ему послушны духи! Он не отдал душу русскому Миколке, он не любит русских. Я их тоже не люблю. Они оставляют все меньше тайги для людей. Они отнимают последний кусок земли, где остались первые мои следы. Нет, я пойду к нему! Как скажут духи, так и будет!
Дуванча вскочил на ноги, порываясь сейчас же идти. Аюр укоризненно покачал головой:
— Ты можешь бежать, если тебе больше нечего делать у этого очага. Однако послушай, что я расскажу. Этого ты никогда не услышишь в юрте Куркакана.
Аюр поворошил прутом в очаге, обгоревшие сучья вспыхнули, хвост искр устремился вверх, обжигая законченного человечка. Чумазый идол закружился, точно живой. Снизу на него смотрели две пары глаз. Одни испуганно, почти со страхом, другие же — с размышляющей усмешкой.
— Святые отцы русских говорят, что сатана (это главный дьявол Миколки Чудотвора) сильно любит таких людей, которых он называет грешниками. Сатана садит их на сковородку и жарит. Однако у него много забот, каждое солнце их приносит еще больше. Надо помогать ему, а то самый большой грешник в сопках не скоро дождется приглашения главного дьявола Миколки...
— О ком ты говоришь? — хрипло прошептал Дуванча, склоняясь вперед и дыша благоговейным страхом в лицо Аюра. — Это тот, кто охраняет очаг?
— Да, — согласился Аюр. — Это тот. Много лет он сидел на самом почетном месте в моей юрте. Он даже не знал, что в ней есть дым. Да, он должен был охранять очаг от несчастья, — так говорил Куркакан. Однако несчастье пришло! Пять лет назад, когда я был в сопках, от юрты остались угли, а от жены обгорелые кости. Только сын Семен остался у меня. В ту ночь он был далеко, пас оленей Гасана...
