— Пойдем, сын мой, — заторопился отец Нифонт. Исправник поспешил за ним, однако не забыл бросить в миску золотой.
— Тебе надобно, сын мой, на час крещения пройти в мою келью. Не то нехристи не смеют вступить в церковь, — тихо проговорил отец Нифонт, неслышно ступая по земляному полу.
— Да, да, батюшка, — поспешно согласился исправник, шагая вслед.
Отец Нифонт завел исправника в дощатый закуток, служивший жильем.
— Здесь не очень удобно для тела, но для души пользительно. Ублажай, сын мой, наперед душу, нежели тело, как нарек господь, — наставительно произнес священник. — И душа твоя познает радость в вечном мире.
— Да будет соблюдена господня воля, — уныло проронил Салогуб, робко присаживаясь на жесткое ложе.
Священник поспешил к столику, заслышав шум шагов на крыльце. В церквушку ввалился довольный Гасан.
— Где губинатр, Нифошка?
— Он вышел.
Старшина нахмурился.
— Гасан собрал всех длинноухих, кто не отдал душу Миколке. Пусть Нифошка скажет это самому губинатру.
— Да приголубит господь твою душу, сын мой, — дружелюбно пожелал отец Нифонт. — Пускай входят твои люди для крещения.
Гасан распахнул дверь, властно махнул рукой толпившимся на крыльце людям. Но те стояли в нерешительности, заглядывая в мрачное помещение.
Взгляд Гасана остановился на Дуко. Тот сдвинулся с места, опасливо просунул черную голову в дверь. Старшина молча схватил его за полу меховой куртки, втащил в церквушку.
— Проходи, сын мой, для крещения и принятия христианства, — ласково пропел священник.
Дуко озирался по сторонам, но, должно быть, не заметив русского начальника, решительно подошел к столику.
Сильные плечи парня покорно обвисли, лишь бронзовое лицо выдавало напряжение, длинные брови то сходились у переносья, то разбегались в стороны, темные глаза блестели,
— Преклони голову, сын мой, — повелительно приказал священник.
Дуко смиренно исполнил его требование.
Отец Нифонт запустил пальцы в густую шевелюру, стараясь отделить прядь. Но сделать это было не совсем просто. Свалявшиеся волосы лежали потником.
— Антихристов сын, гриву омываешь только по престольным праздникам. Равно святой мученик Гавриил, который, как писание Матфея гласит, многие лета великой жаждою томил свою душу, дабы из тела своего соблазн изгнать, — тихо причитал отец Нифонт, цепкой пятерней исследуя голову Дуко.
Наконец ему удалось выхватить прядь и, скрежеща большими ножницами, отделить от головы. Он облегченно перевел дух, ткнул ворсистое перо в бутылку с жидкостью, провел по выстриженной макушке.
