Слова Бабакула заставили Шербека задуматься: то, о чем говорит старый чабан, в книгах не написано. У него, конечно, большой опыт, всю свою жизнь он наблюдает за скотом. Но что скажут обо всем этом ученые? Как бы там ни было, нужно разобраться во всем этом. Шербек знает, что в годы войны Бабакул спас целое стадо колхозных коз от тяжелой эпидемии. Этот старик многое знает. Как все же он, зоотехник, плохо подготовлен к практической работе. А ведь он должен быть наставником чабанов!
Шербек покосился на Нигору: что она может подумать о нем?
Он был рад, когда закончился разговор об овцах и Бабакул предложил устраиваться на ночлег,
— Если ложиться в шалаше, то ноги будут на улице, — сказал Бабакул. — Когда поднимались на Кашка-тав, оставили юрту в Тентаксае, вещей было много. Доченька, а ты оставайся в шалаше.
— Спасибо, ата, я хочу спать на воздухе.
Бабакул вытащил из шалаша коврик и одеяло и хотел постелить Нигоре, но она не позволила.
— Я сама.
Суванджан постелил себе и Шербеку. Бабакул вынес из шалаша тулуп и накрыл им ноги Нигоры,
— Теплые одеяла остались в кишлаке, доченька, укройся этим тулупом.
— Не беспокойтесь, я не замерзну, ведь лето.
В темноте Нигоре показалось, что старик улыбается.
— Во времена царя у меня был хозяин по имени Максум, — сказал Бабакул-ата, подсаживаясь к Суванджану. — Однажды он приехал посмотреть, хорошо ли я пасу его овец. Я постелил ему на том же самом месте, где ты сейчас лежишь, дочка. У меня была новая, недавно скатанная белая кошма, и ею я укрыл ноги хозяина. «Своей поганой кошмой укрыл меня, нарушил мое омовение!» — закричал он и отбросил кошму. Было очень обидно, но я смолчал. А среди ночи слышу — кто-то зовет меня: «Бабакул!» Поднял голову, смотрю — хозяин. Весь дрожит от холода. Просит: «Дай что-нибудь укрыться». Я отвечаю, что, кроме кошмы, ничего нет. А он: «Пусть будет что угодно, хоть потник со спины ишака!»
Все рассмеялись.
— И с тобой бы так не случилось, дочь моя.
— Тогда я хорошенько укроюсь, — сказала Нигора и натянула на себя тулуп.
Где-то вдалеке залаяли сторожевые псы, и собаки Бабакула, дремавшие вокруг стойбища, мгновенно вскочили и с лаем исчезли в темноте. Суванджан схватил висевшее в шалаше ружье и побежал за собаками.
— Эти волки так обнаглели, что даже днем нападают на отару, — произнес Бабакул, прислушиваясь к далекому лаю собак. — Каждый год находим их логова, уничтожаем десятками, а они опять размножаются как мухи.
С той стороны горы раздался выстрел.
