— Если ты считаешь себя мужчиной, то сначала построй дом, а потом ломай, безродный!
Туламат, услышав эти слова, на миг растерялся, но тут же, подняв высоко банку, хотел облить керосином эту «высокородную». Кучкар остановил его:
— Брось! Ты что, будешь воевать с женщиной?
Женщина как будто только сейчас поняла, что перед ней мужчина. Отпустив руку Туламата, она закрыла лицо платком и, отвернувшись, проговорила:
— Вы хуже басмачей.
— Она ведь сестра курбаши. Слышали ее слова? — крикнул кто-то.
— За что ты называешь нас басмачами? Разве мы, как твой брат и твой муж, убили целую семью? — сказал, разозлившись, Умат-палван.
— Лжете! Мой муж даже курицы не зарежет!
— Может быть, он курицу и не зарежет, но сегодня ночью он убил человека и сжег его дом.
Слова Кучкара снова зажгли ярость в сердце Туламата: эта ведьма еще оскорбляет их и оправдывает своего мужа и брата! Ведь он своими руками вынес тело Турдыкула, его жены и детей из горевшего дома. Их горячая кровь была на его руках! Туламат быстро плеснул керосин в комнату и, не слушая Кучкара, зажег спичку. Жена лавочника громко закричала, заплакали дети, ухватившись за подол ее платья. Умат-палван, стоявший позади Туламата, успел потушить огонь.
— Где твои муж и брат? Скажи, иначе мы растерзаем тебя на части! — гневно обратился он к жене лавочника.
В это время в маслобойне кто-то закричал:
— Эй, люди, сюда!
У Кучкара промелькнула мысль: «Неужели поймали?» Все бросились в ту сторону.
Посмотрев на Умат-палвана, который бежал рядом, наклонив свое тяжелое тело вперед, Кучкар подумал: «Сейчас он их съест!» На низком лбу Умат-палвана собрались морщины, расплющенный нос покраснел.
Когда они подбежали, люди вытаскивали из маслобойни что-то в мешках.
В дверях появился человек с огромным канаром, набитым пшеницей, из-за спины его торчали стволы винтовок. Следом за ним вышли еще шестеро с оружием. Последним протиснулся в дверь маленького роста чернявый джигит с мешком.
— Вот он! — закричали люди. — Бадалшо, расскажи, как ты нашел эти вещи!
Бадалшо до вступления в союз кошчи и получения земли работал у Абдулазиза-лавочника маслобоем. И теперь Кучкар ждал, что скажет этот скромный, молчаливый человек.
Бадалшо поставил на землю мешок, вытер лоб полой своего полосатого халата и снова стал повторять то, что уже говорил до прихода Кучкара.
— Ака, раньше я у Абдулазиза масло сбивал, вы знаете...
Кучкар кивнул головой.
— Я жил в маслобойне и поэтому знаю все как свои пять пальцев. — Он показал растопыренную пятерню. — Недавно я зашел в маслобойню и увидел, что моей комнатушки нет. На том месте, где была дверь, хозяин поставил стену. И теперь я подумал: «Может, за этой стеной курбаши?» Мы сломали ее и увидели мешки с пшеницей. Под ними — сундук. А в сундуке винтовки, патроны, сабли. Вот оно как!
