Бабакулу становилось все хуже. Может быть, все-таки позвать врача, попросить хоть немного продлить жизнь? Погулять бы на свадьбе Суванджана и пожить с молодыми в свое удовольствие. Удивительно, для всего у науки есть лекарства, нет только против старости и против смерти.
Бабакул почувствовал жажду. Суванджан принес в кумгане воды из Родника слез. Старик жадно пил, обливая бороду и грудь.
— Теперь, сынок, выведи меня на воздух, — попросил он.
Суванджан помог отцу встать и усадил на большой камень у двери. Бабакул жадно смотрел туда, где вершины гор встречались с небом, прислушивался к шуму Куксая и щебетанью птиц, словно навсегда хотел запечатлеть в душе красоту этих мест, где провел он всю свою жизнь.
Когда начало темнеть, старик попросил Суванджана уложить его в постель. Снова начался бред. Губы его что-то шептали, но он уже не узнавал ни приехавшего Джанизака, ни чабанов, стоявших у порога, ни сына. Он не слышал, как горько рыдал Суванджан. Последнее, что прошло у него перед глазами, — красное солнце в закате, величественный Кашка-тав и высокие чинары на кладбище, где похоронены его отец и мать...
— Тяжело теперь живется этому мальчугану, — сказал старый Джанизак, сидя за обедом, приготовленным Айсулу. — Нет у него теперь человека, который приготовил бы ему поесть. Самое страшное — одиночество.
Айсулу тоже до слез было жалко Суванджана. С того дня, когда она услышала о смерти Бабакула, каждую ночь она плакала, уткнувшись в подушку.
— Если бы его стойбище было близко от нас, ты приготовила бы ему обед, — продолжал Джанизак.
— Если ехать напрямик через гору, то это недалеко.
— Тогда возьми лошадь, дочь моя.
Айсулу только этого и ждала. От радости она чуть не бросилась к двери, но вовремя удержалась. Потом еще скажет дед, что она на крыльях полетела к Суванджану.
— Что мне до него? — скривила губы Айсулу.
— Друзья познаются в беде, дочь моя. Когда ты родилась, старик Бабакул принес огромного барана и сказал: «Поздравляю с внучкой, да будет жизнь ее вечной». Э-э, что тебе говорить! Он был неоценимый человек. Иди, дочь моя, надо делать людям добро. Если будешь делать добро, добро и получишь. Иди, иди, порадуй дух Бабакула.
Айсулу нахмурилась и даже поворчала немного, но как только вышла во двор, стремглав бросилась к лошади.
Когда Айсулу приехала на стойбище, Суванджан еще не вернулся с отарами. Вещи в шалаше были разбросаны, постель не убрана. Казалось, человеку, который здесь живет, все безразлично. Айсулу смастерила из травы веник, подмела в шалаше и вокруг него, побрызгала землю водой. Разожгла очаг, согрела воду и помыла посуду.
