Только поэтому я и принял предложение служить в той армии, которая воюет против иноземцев, захвативших истинно русские земли.
Пишу я в надежде, что Вы, умница и патриот России, поможете нашему несчастному народу, разодранному надвое ужасом братоубийственной войны.
Вы — единственный человек Дела изо всех тех, кто был одновременно Политиком в прежней России.
В Москве грядут перемены, верьте мне. Все чаще и чаще говорят о том, что ужасные поборы с крестьян на нужды фабричных и армии должны быть прекращены. Сейчас самое время Вам, именно Вам, демонстративно протянуть руку Кремлю, предложив большевикам финансовую помощь для того, чтобы накормить русских, иначе начнется мор и полнейший ужас.
Большевизм — это не на год и не на десять лет. Это — надолго.
Дар стратега — уметь видеть не только нынешнюю реальность, но и перспективу.
Если решите протянуть руку своим врагам — она не повиснет в пустоте.
А и повиснет — будете достойно осознавать, что долг свой перед страдающим народом выполнили.
Не стану лгать Вам — это письмо читали; но, надеюсь, Вы знаете, что под диктовку я сочинять не умел и поныне не научился.
Сердечно Ваш…"
Гучков письмом генерала Поливанова был потрясен; однако переступить себя — хоть и было неукротимое желание — не смог.
…Когда Ленин ввел нэп, когда Гучков поверил в его реальность, отвечать уж было некому: Поливанов умер.
Именно после того, как Ленин ввел нэп, и после тяжкой борьбы, которую пришлось выдержать кремлевскому диктатору с большевистскими "идеалистами" вроде Коллонтай и Шляпникова, атаковавшими его слева, за "реставрацию капитализма и сдачу позиций классовому врагу", когда на Западе появились первые "советские купцы", крепко-ухватистые, уверенные в себе, и на рю де Гренель, в помещении бывшего императорского посольства, открылось торговое представительство, которое, как и в Лондоне, возглавил тот самый Леонид Красин, который был главою социал-демократических бомбистов (в западной прессе его называли "большевистским Савинковым"), Гучков с тоскою вспомнил, как он отправился на те заводы, где, как писал ему патриот России Станислав Феликсович (на самом деле за эту "работу" агент "Кузнецов" получил из секретного фонда департамента полиции сто рублей), лютовала контрольноревизионная комиссия, составленная из чиновников трех министерств и семи ведомств.
Руководителем группы, лютовавшей на ружейном заводе, был Владимир Феодосьевич Зайкин, небольшого росточка, крепенький, сыпавший северным говорком:
