Когда родилась Дума, мы получили право обсуждать лишь сорок три процента бюджета, остальные суммы были "забронированные", не говоря, ясно, про суммы министерства Двора и десятимиллионный фонд министра финансов, подотчетный лишь государю.
Вы прекрасно пишете: "Бесстыдство всемогущей бюрократии, представляющей четыре министерства, выражается в том особенно, что они мучают нас вопросами: на основании какого законоположения или предписания совершена та или иная трата? Ревизоры, терзающие нас, похожи на палачей инквизиции, иначе их не назовешь". (Читая тучковский ответ, Белецкий улыбнулся, подумав: "прекрасно" писал я, а не "Кузнецов". Эту фразу я сочинил, "Стасик" кошку назвать кошкой страшится, витиеват, "борец исподтишка".) Но поднимите материалы думских заседаний, посмотрите, сколько приходилось нам и кадетам сражаться с министерскими оболтусами! Так же, как и у вас в заводе, нам приходилось заниматься не живым делом, а тратить месяцы на то, чтобы убедиться: законен этот акт министерства или нет, а в министерстве внутренних дел — в одном лишь министерстве! — существует свод "легальных титулов" (иначе говоря, "нормативных актов") в тысячу с лишним страниц! Можете себе представить такое?! А министерств у нас тринадцать — страх господень сколько! Значит, надо изучить около пятнадцати тысяч страниц, и на каждой порою по три-четыре "титула"! А началась эта книга чуть ли не с "титулов" царствования Петра Великого, если не раньше! Ясно теперь, в условиях какого "законного беззакония" нам приходится существовать?
Депутат Шингарев рассказывал мне о той борьбе, которую ему пришлось вести по поводу законности получения с инородцев налога пушниною. Огромные деньги от продажи песца, соболя, горностая и белки на три четверти шли на содержание армии чиновников, собиравших этот ясак! Правительство решило потребовать несколько миллионов "зафиксированных" законом из казны, а дело взимания ясака отдало взяточникам-чиновникам. Дума — на дыбы. Ей в ответ: "На то есть легальный титул". — "Извольте представить!” — "И представим!” Не представили, конечно. Шингарев — новый запрос. В ответ — новые посулы. После двух месяцев препирательств министерство финансов наконец предъявило Думе указ государыни Елисаветы Петровны по поводу ясака, посланный одному из губернаторов: "Отписать той ясак на ты”. Точка! "Монаршая воля священна!" И — умылась Дума! Умылась позорищем, ибо нынешняя власть ни в коем случае не откажется от той узды, накинутой на трезвенных промышленников и банкиров, которые знают себе цену: "Нет, голубчики, под нами ходили и будете ходить впредь!"
