— Чего тебе тут? — обернулась Зинка к пеструхе.
— Это ведь наша корова-то, — сказал Михеич. — К хозяину пришла.
Зинка вздохнула и поднялась с места. Видно, наговорилась вволю, или надоело ей с Михеичем. Поднялась, жалуясь, что и правда сенокосить пора, а у нее и лодки нет за реку съездить. Мужика нет, так и лодки нет.
— Ну, буди, перевезу когда, — пообещал Михеич.
— Ну, перевезешь, так и ладно. Только ты меня и обратно-то уж из-за реки перевези.
— Обратно и сама дойдешь, — пошутил Михеич. Зинка скрылась за кустами. Михеич снова взялся за свою лодку.
Он позабыл на минуту о своей болезни, о времени, которое бежало и бежало как вот эта река. Оглянулся вокруг себя на знакомые берега. Увидел за рекой Мокрецова, который совсем не шевелился среди кустов, будто уснул со своей удочкой. Увидел коров на песке у воды, Зинку во всем сером. Только косынка белела, как пена на сухой коряге.
И почудилось вдруг Михеичу, что жить ему вечно. Даже боль в ноге притаилась, а сердце забилось ровнее. В душу вошла тихая радость.
— Ну да ведь до зимы-то, может, и доживу, — пробормотал он. — Летом-то помирать некогда. Как бабе сенокосить? Не управиться с коровой.
И он стащил на воду свою лодку, чтобы проверить, не течет ли она, хорошо ли залиты щели пеком.
ИВАН ДАНИЛЫЧ И ВОЛОДЬКА
— Болит спина вот в этом месте, — сказал Иван Данилыч, поворачиваясь спиной к гостю. — Бревно давеча поднял еще руками, так и хрястнуло в пояснице. Что это может быть такое, Володя?
— Радикулит? — предположил тот.
— Не похоже на это. С весны болит.
— Тогда отложение солей.
Иван Данилыч недоверчиво усмехнулся и махнул рукой:
— Много их, болезней-то.
Вошла хозяйка и внесла подойник с молоком. Шел восьмой час утра. По деревне бродили коровы, пастухи собирали их в стадо.
— Пора идти на смену, — сказал Володька. — Тебе, конечно, а не мне.
— Пейте молоко-то, — сказала хозяйка.
— Не хотим, — сказал Иван Данилыч. — Я молока не пью. Володя, ты наливай себе в стакан.
Он сунул в брезентовую сумку свой обед — кусок вареной свинины да зеленый лук. Сумку повесил на шею, и они пошли со двора, ни разу не оглянувшись. Шли по дороге, которая полого спускалась к реке. По обеим сторонам сосны да елки. Комарье тучей летело за мужиками.
У реки было тихо. Бухала щука, несло течением мокрое бревно, какое лежало поперек реки, какое вытянулось вдоль. Володька ушел удить рыбу, а Иван Данилыч с багром — работать. К вечеру сошлись в избушке на берегу. Вычистили рыбу, сварили уху.
