Прижимаясь к стене, чтобы ни с кем не столкнуться, он прошел в угол к свободному креслу и съежился в нем, глядя на толчею в зале.
Люди, шумные, суетливые, с чужими замкнутыми лицами… Чужаки, сплошь чужаки. Ни одного знакомого лица. Всем куда-то надо. Направляются на другие планеты. Спешат. В последнюю минуту что-то вспоминают, мечутся туда-сюда…
В толпе мелькнуло знакомое лицо. Вебстер подался вперед.
— Дженкинс! — крикнул он и почувствовал неловкость, хотя никто не обратил внимания на его возглас.
Робот остановился перед ним.
— Передай Раймонду, — продолжал Вебстер, — что мне надо немедленно возвращаться домой. Пусть сейчас же подаст вертолет.
— К сожалению, сэр, — сказал Дженкинс, — мы не можем вылететь сейчас. Механики обнаружили неисправность в атомной камере и теперь заменяют ее. На это уйдет несколько часов.
— Уверен, что с этим можно подождать до другого раза, — нетерпеливо возразил Вебстер.
— Механики говорят — нельзя. Камеру может прорвать в любую минуту. И вся энергия…
— Ладно, ладно, — перебил его Вебстер, — нельзя так нельзя.
Он мял в руках свою шляпу.
— Срочное дело, — заговорил он опять. — Я только что вспомнил. Мне нужно попасть домой, я не могу ждать несколько часов.
Вебстер сидел как на иголках, глядя на мельтешащих людей. Лица… лица…
— Может быть, вы свяжетесь по видеофону? — предложил Дженкинс. — И дадите поручение кому-нибудь из роботов. Тут есть будка…
— Погоди, Дженкинс. — Вебстер помялся, потом продолжал: — Нет у меня никаких срочных дел. Но мне непременно надо вернуться домой. Я не могу здесь оставаться. Еще немного, и я потеряю рассудок. Мне стало вдруг страшно там, на площадке. И здесь мне тоже не по себе. У меня такое чувство… странное, ужасное чувство. Дженкинс, я…
— Я понимаю вас, сэр, — ответил Дженкинс. — У вашего отца было то же самое.
— У отца?!
— Да-да, сэр, вот почему он никуда не выезжал. И началось это у него примерно в вашем возрасте. Он задумал поехать в Европу, но так и не доехал. Вернулся с полпути. Он это как-то называл.
Вебстер молчал, ошеломленный услышанным.
— Называл… — вымолвил он наконец. — Ну конечно, есть какое-то название. Значит, и отец этим страдал… А дед как?
— Не могу знать, сэр, — ответил Дженкинс. — Когда меня создали, ваш дед был в преклонных летах. А вообще это вполне возможно. Он тоже никуда не выезжал.
— Значит, ты меня понимаешь. Знаешь, что это такое. Мне невмоготу, я заболеваю. Постарайся нанять другой вертолет, придумай что-нибудь, чтобы нам поскорее добраться до дома.
