− Кхм… прошу прощения за мою назойливость, − аккуратно обращаюсь я к нему, подходя чуть ближе, но не настолько близко, чтобы визуально лишить его крыльев. − Вы тут один. Вдали от всех гостей. Вам не нравится праздник? Или вас впечатлил архангел, пришедший за праведниками?
− Быть может, перед вами − архангел, несущий мучительную смерть грешникам? − надменно растягивает слова низким тембром с хрипотцой стоящий спиной мужчина.
Его голос настолько волнителен, что у меня возникает ощущение, словно и не голос то вовсе, а властные мужские руки, умело ласкающие мое податливое тело.
− Доктор Гробовой Гавриил Германович к вашим услугам, госпожа Воронцова, − представляясь официально, разворачивается он.
«Гавриил!» − я теряю дар речи, испытывая противоречивые чувства. Прямо передо мной стоит воплощение из плоти и крови того самого незнакомца из сегодняшнего сна − идеально сложенный взрослый мужчина ростом около двух метров. У него безупречная алебастровая кожа, волевой подбородок, прямой римский нос и непослушные светло-русые волосы, концы которых ласкают острые скулы, в каскаде ниспадая на высокий ворот кипенно-белой сорочки. Одет он в шикарный черный костюм из тонкой шерсти, к нему добавлен неброский консервативный галстук в тон к сапфировым запонкам. Синева драгоценных камней меркнет перед синевой глубоких проницательных глаз мужчины, пристально разглядывающего меня из-под черных, как воронье крыло, ресниц.
Ночной кошмар преобразовался в реальность, поэтому для приведения себя в нормальное состояние я проделываю старый трюк − до боли вонзаю ногти в ладонь.
Сказать по правде, терпеливо ожидающий продолжения нашего разговора доктор Гробовой не похож на одержимого кровавой жаждой Зверя из сна − ему присуще благородство архангела Гавриила и поразительная внешняя схожесть с анимационным героем Данте из первородной версии любимой компьютерной игры Никиты «Devil May Cry».
− Очень рада нашему знакомству, Гавриил Германович, − отыскивается мой голос где-то в основании гортани.
− Примите мои наилучшие поздравления с совершеннолетием, госпожа Воронцова, − кидает он дежурные любезности. − Воистину вы прекрасны и заслуживаете самого лучшего торжества.
Смущенно бормоча слова благодарности, я приветливо улыбаюсь его непроницаемому лицу и с немалым изумлением обнаруживаю на нем доселе упущенный из виду шрам − ровная длинная полоса, вернее всего, нанесенная холодным оружием, проходит симметрично скуловой кости. За новым открытием меня занимает мысль − жив ли тот камикадзе, что в здравом уме полоснул по лицу мужчину с такими габаритами и черт знает какими тараканами в голове?
