Не могу сказать, сколько этажей от главной палубы вниз, где ядерный реактор и двигатели — там свои расчеты, но до мостика — шесть этажей.
Если я смотрю с мостика, значит, смотрю с высоты шестого этажа. Ой, нет, ещё шесть метров от воды до борта, выходит — 8 этажей. Ничего себе! Вот почему так интересно смотреть с мостика и я уже привык смотреть с этой высоты на мир, пусть и ледовый.
А моя квартира на четвёртом этаже. И теперь как-то некомфортно отсюда будет смотреть во двор.
Жаль, что квартиру не поменять мне. Кто же захочет с 8-го этажа спускаться вниз. Да у нас и девятиэтажек четыре или пять всего.
Так вот, от главной палубы до мостика 6 этажей, это немало, если пешком, да ещё несколько раз в день, да ещё с грузом, да ещё возраст — моряки же разного возраста. Хотя, дело не в возрасте.
Это я к чему подвожу? А к тому, что на ледоколе есть лифт. Опять же не знаю, ходит ли он от главной палубы вниз, но наверх, до мостика точно ходит.
И вот мне интересно, если шторм, лифт работает или его отключают?
Когда был на ледоколе, забыл об этом спросить, а когда шли назад во время шторма, я был на «Заполярном», а тут лифта нет.
Если мне доведётся ещё раз попасть в рейс на ледоколе, не забуду спросить про лифт. И если он будет работать в непогоду — непременно прокачусь.
Никогда ещё в шторм на лифте не катался!
Всё! Мы входим в Кольский залив, ещё несколько часов и я дома!
Как и в прошлый раз будет лоцман, будут буксиры, трап опустится на причал…
Целых три недели я был в Арктике и ужасно счастлив. Нет, не так. Я безмерно счастлив!
Наверное, я никогда больше не смогу повторить это путешествие. Да и никто из моих друзей-приятелей не решится на это…
Неохота ни читать, ни писать, просто сижу и всё. Даже в иллюминатор не смотрю. Я счастлив! Счастлив, но почему-то грустно. Наверное, потому, что по-настоящему счастливым можно быть, если есть с кем поделиться счастьем. А я сейчас один.
Скоро увижу сына и его семейство, а вечером и свой семейный экипаж: жену Алёну и кота Кешу.
А вот Арктику, наверное, больше не увижу вот так, живьём. Я привязался к Арктике, она вошла в мою душу и мысли. Я люблю её, уважаю и… боюсь!
Сейчас, наверно, я открою вам страшную тайну. Каким бы сильным и опытным ни был моряк ледокольного флота, он любит Арктику, уважает её и боится. Потому что понимает: смотреть на неё с мостика — это одно, а оказаться одному на льдине, во время заката, в окружении этого прекрасного и безмолвного ледяного ужаса — совсем другое…
