Кочи строили большими и малыми, они могли груза брать и 7 тонн, и 30 тонн. И скорость у них была хорошая — до 200 километров в сутки проходили, в два раза быстрее иностранных!
Но, к сожалению, до наших дней целиком не сохранилось ни одного коча, так, находили какие-то полусгнившие части, обрывки каких-то записей…
Вот по этим данным наши специалисты сделали чертежи и построили коч.
А настоящие кочевники — то есть мастера по кочам, строили без чертежей. Начертит палкой на песке размеры и строит. Вот глазомер и умение — позавидуешь!
Кстати, я так же на дачном участке свой дом строил: начертил длину и ширину, сделал фундамент, а потом на нём дом построил. Ничего, до сих пор стоит!
— Опять он про мостик! — подумаете вы.
Да, про мостик. Я же там времени больше, чем в каюте провёл. Мостик — такое замечательное место! Побудешь там пару часов, и уже многое будешь знать о жизни ледокола, об экипаже, о ледовой обстановке. А когда ты в курсе всех событий, становишься как бы участником их.
Современный ледокол трудно представить без мостика, ну и, значит, без палубных надстроек, без иллюминаторов.
Трудно представить, но вот первые ледоколы были именно такими — без мостика и палубных надстроек. В лучшем случае была промёрзшая рубка. На вахту выходили в тулупе, в валенках, в шапке-ушанке.
Но каким бы тёплым ни был тулуп, через четыре часа вахты моряк насквозь промерзал и бежал отогреваться.
А знаете, почему не было палубных надстроек? Да потому, что их надо было обогревать, а на ледоколе каждую лопату, каждый пуд угля берегли для главной цели, для прохождения через льды.
Потому жилые помещения находились ниже главной палубы. Там внутри ледокола было тепло от работы двигателей, от горячих механизмов.
Моряк, сменившийся с вахты, ложился спать под грохот машин, под шум и треск ломающихся льдин.
В закрытом пространстве металлической утробы корабля все звуки словно через усилитель проходили.
Так что на первых ледоколах очень непросто было работать. Однако работали моряки! И благодаря работе тех моряков и ледоколов, их совместному опыту, появились современные ледоколы.
И я вот стою на мостике мощного атомного ледокола и думаю:
— Как мне повезло, что я попал в этот рейс!
А стоял бы в промёрзшей рубке того, первого ледокола, от холода стучал ногами, хлопал руками, лязгал зубами и думал:
— И зачем я согласился на этот рейс!
Но если бы и думал так, вслух ничего не сказал! И выдержал бы всё до конца. Я же знаю себя!
