— Заткнись! — неожиданно грубо перебил его Знайка. — Завтра напишешь в газете, про то, как вы с Незнайкой были в Солнечном городе, и объяснишь, что у Незнайки не все дома. Можешь ссылаться на Кнопочку, она подтвердит. Понятно?
— Чего тут непонятного? Непонятно только, кто мою газету после этого читать станет.
— Ну, ты слышал? — Знайка обернулся к Пилюлькину. — Скажи только, глупость заразна?
— Это науке еще не известно, — мрачно ответил Пилюлькин. — Известно только, что она излечима. Полечим их пару недель йодом и касторкой, и поправятся как миленькие.
— Это долго, — сказал Знайка. — Пока они будут две недели в больнице, по городу такие слухи поползут, что и подумать страшно. Ты сам-то понимаешь, что натворил? — обратился он к Незнайке.
— Понимаю, — грустно ответил Незнайка. — Без Солнечного города жить станет не так интересно.
— Ну и что теперь с тобой делать?
Незнайка немного подумал и сказал:
— Братцы! Я знаю, что делать. Если Солнечный город нужен, то надо его найти. У нас же теперь самолет есть. Я из него Солнечный город сразу увижу. Через пару дней вернусь и всем расскажу.
— Полный бред! — воскликнул Пилюлькин.
— Да уж, не очень умно, — согласился Знайка, — но лучше все равно уже ничего не придумать.
— Ладно, а что с этим пачкуном делать будем? Ведь он бормотограф так и не выключил, а что он завтра в своей газетке напишет — и думать не хочется.
— А пусть тоже летит. Как раз и будет ему материал для газеты, если они Солнечный город найдут.
— Ладно, — согласился Пилюлькин. — А не найдут — пусть пеняют на себя. Тогда лучше им вообще не возвращаться: в городе без них только лучше станет.
— Э, нет! — сказал Пачкуля Пестренький. — Вы у меня-то спросили, хочу ли я лететь с Незнайкой? Я вам что, совсем с ума сошел? И вообще меня в самолете укачивает.
— Это ничего, — ответил Пилюлькин. — Вот я тебе сейчас укол сделаю, так тебя сразу укачивать перестанет.
Пачкуля Пестренький посмотрел на Пилюлькина, на Знайку, потом опять на Пилюлькина, на Незнайку, и обречено сказал:
— Ладно, не надо укол. Полечу, но только в случае чего вы будете виноваты.
— Будем, конечно, — махнул рукой Пилюлькин. — Врач вечно во всем виноват.
