— Вот куда ты клонишь, — сообразил князь. — Ты хочешь, чтобы наш сын стал единовластным правителем, как царьградский кесарь. Ишь ты, куда хватила. Только ты забыла, что в Новгороде никогда не было царей. Здесь правит народное Вече и посаженный им князь.
— Раньше и Царьграда не было, — возразила Ангельда, — а теперь есть. Почему же нашему сыну тоже не стать царём или Великим Князем? У него всё для этого есть. И родовитость, и богатство. Подрастёт, соберёт свою дружину. Надо только, чтобы ты перестал быть вторым, после Гостомысла и его сына Волебога.
— Подумаешь вторым, первым, — рассуждал Вадим. — Какая разница? Они такие же князья, как и я. Гостомысл не кичится тем, что его избрали Правителем Новгорода. А Волебог дружит со мной, и никогда ничего плохого мне не делал. Почему я должен с ними тягаться в первенстве? Что Гостомысл у меня отобрал что-то, или Волебог на мою жену покусился? Нет, они хорошие люди и славные воины. Не пойду я против них и воли народного Вече. А ты выбрось эти мысли из головы. Говорили мне, что у тебя в роду были волхвы и колдуны, да я не поверил этому. А, может, это правда? Не от них ли ты набралась таких вредных повадок, как зависть и гордыня? Ладно, хватит об этом. Я спать хочу. Мне завтра рано вставать.
Княгиня поняла, что не следует перечить мужу, и тут же изменила тон и тему разговора.
— Спи мой сокол, спи, — заискивающим голосом произнесла Ангельда. А про себя подумала:
— Хорошо, не хочешь добром меня послушаться, значит, придётся по-другому тебя заставить сделать то, что я задумала. Это хорошо, что Вадим подсказал мне своё слабое место. Выходит, что, если его друг Волебог покусится на меня, то Вадим перестанет считать его другом. Ну, что же, это я смогу устроить. Для меня это пара пустяков. А вот сделать так, чтобы Гостомысл отобрал у Вадима что-то для него существенное, будет посложнее. Ну, ничего, и с этим что-нибудь придумаю. Всё равно будет, по-моему. Лишь бы только Вадим живой возвратился с войны. Надо пойти приготовить ему защитное зелье, чтобы вражеские мечи его не рубили, а копья и стрелы миновали.
Княгиня поцеловала спящего князя в щёку и встала с постели. Лунный свет падал в комнату. Ангельда подошла к открытому окну, потянулась руками в разные стороны и проурчала, как кошка. Месяц, увидев соблазнительного вида обнажённую женщину, которая беззастенчиво стоит и смотрит на него, даже покраснел и изменил свой цвет с серебристого на оранжевый. Звёзды вокруг месяца игриво захихикали и замерцали своими огоньками.
