Вытянув клюшку, Фабиан приподнялся на правом стремени, наклонился над плечом лошади и быстро прижал руку к груди. Затем, повернувшись всем телом направо, упираясь о седло левым коленом, он вложил всю силу в руку, которая описала длинную дугу под плечом лошади. Удар клюшки пришелся по самому центру мяча. Пролетев под шеей лошади, он, словно выпущенный из катапульты, взвился в воздух в тот момент, когда Юджин придержал свою чистокровку и повернул в его сторону, размахивая клюшкой. Он оглянулся на противника, и тут мяч, посланный Фабианом, угодил ему прямо в лицо. От удара шлем сбился ему на лоб. Среди шума атаки Фабиан услышал высокий звук расколотой кости. Юджин обмяк в седле, тело его наклонилось вперед, затем рухнуло на землю.
Не успев спешиться, Фабиан понял, что его друг был сражен случайным ударом.
Память — счетовод-обманщик, и со временем гибель Юджина превратилась не более чем в свершившийся факт, чего здесь, на турнире его имени, нельзя было сказать об Александре Сталберг. Глядя на Фабиана, она взяла под руку своего спутника, молодого человека лет двадцати с небольшим, знакомого Фабиану. Он был мощного телосложения, с крепкой фигурой, обтянутой ловко сшитым смокингом, с благородными чертами лица, полностью отвечавшими южноамериканским канонам.
— Это Хосе Мануэль Костейро, — сказала Александра, сжимая локоть молодого человека, но не отрывая глаз от Фабиана. — А это Фабиан, мой старый друг, о котором я тебе столько рассказывала.
Фабиан вспомнил последние фотографии Александры, напечатанные на страницах светской хроники в журналах, посвященных поло и конному спорту. Костейро, которого Фабиан видел играющим в составе «Сентаурос», всегда находился рядом с ней или где-то поблизости. Он был выходцем из известной семьи аргентинских скотопромышленников, которые гордились своим искусством игры в поло, но не одобряли, когда им увлекались женщины. В обоих этих видах спорта он проявлял недюжинный талант.
Когда официант стал наливать шампанское, Фабиан заметил, что Александра и Костейро пристально смотрят на него. Ее лицо светилось, как у ребенка. Открыв широкий, подвижный рот, она обнажила крупные зубы. Но ее зеленые глаза пронизывали его насквозь.
— Ты по-прежнему играешь один на один на пари, Фабиан? — спросила она с невинной улыбкой.
— Все зависит от ставок и от того, с кем играть, — отвечал Фабиан.
— Со мной, сеньор Фабиан, — вмешался Костейро, подавшись вперед. Он сделал паузу, пристально смотря на него блестящими глазами, но, поскольку Фабиан ничего не сказал, продолжал: — Две лошади, первый, кто забьет пять голов, выигрывает, время матча не ограничено. — После небольшой паузы он назвал сумму.
