— Я не очень интересуюсь такими вещами, — небрежно ответил Рей. Журналист ему уже поднадоел.
— Надо искать что-нибудь, что поразит воображение публики. Что купят. Понимаете? Что купят. Это можно найти — но можно и придумать. Искать — это труд, придумывать — удовольствие. Я могу сесть и из пальца высосать интервью с придворным Людовика 15-го, прилетевшим на машине времени. А могу преследовать вас, как детектив, умолять, уговаривать, даже унижаться — и написать интервью с настоящим, а не выдуманным пришельцем из прошлого. Для публики это одно и то же. И по деньгам для меня — то же самое. Но придумывать проще. И придумать я могу куда похлеще. Сейчас никого не интересует правда. Вообще что это такое — правда? Она ведь всегда относительна. Хотя вы в чем-то правы — уже в ваше время правда перестала иметь какое-то значение. Важно лишь то, что напишут в газетах. Сейчас все это только расширилось и углубилось. Никто не ждет от журналистов сведений о мире. Все знают, что достоверных сведений о мире нет и быть не может. Мы все живем в фантастическом портале, где каждую минуту может случиться что угодно — обрушится цунами или метеорит, прилетят пришельцы, королева Виктория войдет в комнату, богатый дядюшка подарит нам миллиард, коммунисты бросят нас в концлагерь. Это гораздо интереснее, чем какая-то правда и какие-то сведения о жизни…
Он замолчал, допивая колу. Рей выжидательно смотрел на него.
— Поэтому если сказать откровенно, то вы не так уж интересны, герр Гольденберг. Именно поэтому сотрудники инфопорталов ограничились стандартными запросами на интервью, и получив отказ — сразу смирились.
Это было как удар под ложечку. Рей раскрыл рот.
— А зачем же вы тогда…
— А мне действительно интересно самому, — признался Уэсли, — но раз уж я работал, то могу рассчитывать на вознаграждение, как вы считаете? И потом, среди наших читателей могут найтись и те… кому небезразлично. Для кого есть некоторая разница между реальным человеком, жившим в начале века — и выдуманным героем.
Журналист подался вперед.
— Я собираю информацию, — произнес он, глядя Рею в глаза, — меня интересует правда. У меня в загашниках столько мелких любопытных фактов, столько сведений о нашем реальном мире, что… возможно, если бы я опубликовал всю свою коллекцию, кто-нибудь заметил бы между ними такие взаимосвязи, которые взорвали бы наш мир. Вы — часть этой правды.
Рей оплатил еду нажатием на сенсор, тупо глядя в столешницу, сверкающую немой подвижной рекламой.
