— А знаешь, может и прокатить!
На улице, куда я выбрался по дороге к кошколюдым управленцам, обнаружился Миреор, задумчиво щурящийся на сияющий в небе диск звезды.
— Мастер, как успехи по связи с нашим корабликом? — всё ж вспомнил вчерашний разговор я.
— Со связью всё хорошо, — хмыкнул в ответ энергетик: — С корабликом тоже всё хорошо, уже восстановил ээнерге деллайн, — глянул на меня и поправился: — Ну, или первый хвост. Из девяти, как вы помните, капитан.
— Значит, главный калибр в ближайшее время нам не дастся, — помрачнел я.
— Я, знаете, взял на себя ответственность, — задумчиво протянул тот: — И перенаправил программу восстановления на ремонт именно двигателя. Поэтому условно пригодную к применению боевую орбитальную платформу мы получим уже в следующем месяце. Я надеюсь, это было не излишним превышением полномочий?
— Нет, мастер, — вздохнул я: — Благодарю за службу. Не желаете прогуляться до здешних хозяев?
Примарха поймать не удалось. Возле дверей городской ратуши, стоящей на центральной площади аккурат напротив храма, нашёлся караул, разводящий которого и обломил мне задумку — примарх куда-то удалился на неопределенный срок.
Где искать кантора, главу военных, и тем более ту самую кошколеди, идей не было...
Зато прямо напротив стоял храм. И до меня всё-таки дошло, что искать дорогу в монастырь лучше всего в храме.
Безглазый и безухий клирик неподвижно стоял у алтаря, когда я зашёл в храм, но стоило мне приблизиться, как он повернулся в мою сторону, приветливо склонил голову и вопросил:
— Что нужно в храме сыну звёзд?
— Мне, — я криво улыбнулся: — Нам нужно убежище. Самое далекое на самой высокой горе. Подальше от этого мира. Монастырь.
Кошколюд задумчиво кивнул:
— Вам так не по нраву наш мир?
— Отчего же, — пожал плечами я: — Это мы не по нраву вашему миру.
— Я не сказал бы, что вы не понравились моему народу, — произнес он.
— Я говорю не о народе, а о мире, — поморщился я: — Ваша планета хочет изменить нас по вашему образу и подобию, и не все в моей команде способны противостоять этому давлению. Чем дальше и уединенней мы будем... — в этот момент я поймал себя за язык и предупредил: — Не вздумай использовать против нас это знание, клирик Матери.
Безглазый лишь вздохнул:
— Ты не знаешь, с кем говоришь...
И мне поведали длинную и поучительную историю.
Наверное, это была легенда. Как легенда о Моисее у нас.
О дряхлом старике, брошенным своими потомками умирать в пустыне. Но он не умер. Он говорил с птицами и зверями, и они спасли его от голода и жажды. Он договорился с народом крысков, и они приютили его в своем поселке.
