Ночь в конце месяца | страница 4



Летит стальная эскадрилья-а!

Каждому досталось разгружать по вагону. С непривычки я взялся за дело ретиво, через полчаса набил на руке мозоль, плюнул и сел перекурить. Я начал понимать, что такое инжбат.

С затаенной тоской я поглядывал на состав. Он уходил во тьму длинный, нескончаемый; в молочном свете прожекторов копошились на вагонах согнутые фигурки, взмахивали лопатами…

Только на соседнем вагоне лопата была бесстыдно воткнута в гору нетронутого гравия. Там лежал, закинув руки под голову, веселый парень — рот до ушей, нос кнопкой, ангельские светлые глаза прищурены.

Парень качал ногой в обмотке и беспечно посвистывал соловейчиком. Я невольно позавидовал ему, потом вспомнил, что где-то близко ходит сержант Лапига, и зависть моя прошла.

Парень заметил, что я курю. Скатился с вагона, стреканув тоненькими ногами, присел рядом.

— Дай бумажки твоего табачку завернуть. А то у меня спичек нету.

Я дал. Парень затянулся, пожал плечами от ночного холодка.

— Сачкуешь? — спросил я снисходительно.

— Что ты! — оскорбился парень. — Я по инструкции.

— По какой же?

— А такой: «ешь — потей, работай — мерзни, на ходу тихонько спи»… Разве не знал?

— Нет, — сказал я. — Не доводилось.

— А еще в ефрейторы метишь. Парень прикидывающе глянул на мой вагон. Гравия там было скинуто мало, едва покопана верхушечка. Откровенно говоря, я не сильно опередил этого парня, хоть и не свистел.

— Я тебя ждал, — сказал парень. — Слыхал такое слово «рационализация»?

— Ага, — ответил я оскорбленно. — Слыхивал.

— Хочешь, устрою?

— Чего?

— Рационализацию.

Он вытащил из кармана моток проволоки, прикрутил один конец к черенку лопаты, а другой конец намотал на руку.

— Пошли. Влазь на вагон и тыкай! Так я познакомился с Петей Кавунком и с его «рационализацией» — аппаратом типа «копай глубже, кидай шибче». Забравшись на вагон, я вгонял лопату в гравий, а Петя, стоя внизу, дергал ее к себе. Лопата ехала на край вагона и сама спихивала гравий под откос…

Скажи мне кто-нибудь раньше, что такую вещь, как лопата, можно усовершенствовать, — я бы посмеялся. Можно выдумать шагающий экскаватор, атомный ледокол, космическую ракету. Но лопату не изменишь, она проста и гениальна, как обеденная ложка.

Так я думал, но появился Петя Кавунок с мотком проволоки, и мои убеждения потерпели крах. Мы быстро приноровились к аппарату, взяли темп. Я втыкал, Петя — дергал, гравий послушно летел под откос. Не надо было нагибаться, размахивать руками, кидать… Трах — дерг! Трах — дерг!..