— Что вы на это скажете? — спросил он спутницу
— Мерзавец, подлец, скотина! — выпалила она — О боже, бриллианты моего дяди. О господи!
— Берите индюшку, пора идти! Мне будет неудобно шагать по улице с этим убитым пернатым, — тихо промолвил Хаджиаристотелев и вышел из номера.
Несмотря на ураганный ветер, самолет набрал высоту и уже через час сел в Биримирчах.
— Прибыли! — провозгласил пилот Хаджиаристотелев и спрыгнул на землю.
— Я не сойду, пока вы не найдете мои бриллианты…
— Не надо, Стелла, — нежно сказал ей спутник. — Что-нибудь придумаем, не волнуйся!
— Нет, требую немедленно…
— Ну хорошо… Бриллианты находятся там же, где ты их оставила.
— Где?
— В зобу у индюшки.
Руки женщины лихорадочно забегали по шее убитого животного, и через секунду лицо ее просияло.
— Ты настоящее золото! Ты прекрасен! Ты бог!
Стелла бросилась к нему, начала осыпать поцелуями, а он, отбиваясь, лишь бормотал:
— При чем здесь я? Это все индуктивно-дедуктивный метод, не больше…
К концу новогоднего ужина все были счастливы. Полупьяная от счастья и алкоголя Стелла, тычась головой в плечо Стефанова Хаджиаристотелева, в упоении шептала:
— Не понимаю… Зачем ему понадобилось прятать бриллианты в индюшку, когда он мог запросто провезти их в карманах.
Криминалист усмехнулся — скептически и слегка устало:
— Видимо, начитался детективов. Влияние дешевого детективного чтива.
— Ну хорошо, — подал голос счастливый и растерянный хозяин, — а как объяснить трупы в моем подвале?
— Насчет этого у меня есть несколько гипотез, — ответил криминалист, благовоспитанно ковыряя в зубах зубочисткой из слоновой кости. — Это мог оказаться просто другой подвал, не твой. А может — как знать! Это следы другого преступления, расследованием которого я вскоре займусь.
В этот момент прогремел новогодний салют, все утонуло в пене шампанского и искрах бенгальского огня, который светит, но не греет, как уже кем-то удачно подмечено.
Стояла светлая морозная новогодняя ночь…
Михаил Вешин. Комфорт
Перевод Василия Жукивского
У сеттера были умные карие глаза.
Инженер Пенев поманил его куском сырокопченой колбасы и схватил за загривок. Сунул в мешок, туда же положил несколько булыжников и понес к реке. Сеттер утонул, жалобно тявкнув на прощанье.
Потом Пенев подал знак жене. Она вышла из кустов, поддерживая вздутый живот. Была на седьмом месяце.
— Это тот самый дом, о котором я тебе говорил? — сказал Пенев, указывая на собачьи хоромы. — Вполне пригодно для жилья!
