Грязный Гарри [другой перевод] | страница 59

Наушник вдруг ожил, из него полилась неразборчивая речь. Чико ничего не понял, кроме одного: Гарри где-то близко, не более чем в пятистах ярдах выше по холму. Впереди послышалось журчание ручья! Пятьсот ярдов! Пятьсот миль через непролазные заросли.

Убийца сидел на корточках, автомат лежал у него на коленях, ствол смотрел в лицо Гарри Фрэнсиса Каллахэна.

— Просыпайся, сукин сын.

Голос его был мягкий и до странного ласковый. Он лениво поднял правую руку и наотмашь ударил Гарри по лицу. Гарри вздрогнул и, застонав от боли, открыл глаза.

Человек неторопливо встал на ноги, критически оглядел Гарри и затем с размаху ударил его ногой в пах. От пронзившей все тело боли Гарри сложился, как перочинный нож, из горла его вырвался приглушенный крик. Казалось, от пояса до пяток в теле его не осталось ни одной целой кости. Он прикрыл ладонями пах, и человек ударил его по рукам.

— Посмей только пикнуть, и я снесу тебе башку! Заткни свою свинячью пасть и слушай меня! Мне есть что сказать тебе, полицейский, а ты не обращаешь внимания. Я прав? Отвечай, черт возьми!

Гарри поднял голову и посмотрел на него: глаза убийцы светились в темноте, как два мраморных шарика. Человек наклонился над Гарри и ткнул его стволом автомата в горло, чуть ниже адамова яблока. Гарри стошнило — он повернул голову в сторону, чтобы не испачкаться.

Человек поморщился от отвращения. Он схватил Гарри за волосы и принялся трясти, словно пес — крысу.

— Свинья! Грязный, мерзкий ублюдок! Закрой свою вонючую пасть и слушай меня, я еще не закончил! Мне надо кое-что сказать тебе. Ты меня слышишь?

В ответ он услышал лишь какое-то бульканье в горле Гарри. Убийца отпустил его волосы и ударил кулаком в темя.

— Я спросил… ты меня слышишь?

— Да, — еле слышно прошептал Гарри, на губах его выступила желтоватая пена.

— Так-то лучше, потому что прежде чем я отобью тебе почки, ты должен узнать кое-что еще. Мои планы немного изменились. Девчонка умрет.

В сердце каждого мужчины есть один, очень надежно скрытый обнаженный нерв, к которому нельзя прикасаться ни при каких обстоятельствах, ибо в противном случае мужчина на ваших глазах превратится в страшное, жестокое существо, совершенно неуправляемое и ведомое одними лишь первобытными звериными инстинктами.

Из груди Гарри Каллахэна вырвался страшный крик — вой загнанного в угол, обезумевшего зверя, который готов к смерти и желает лишь одного: подороже продать свою жизнь. Гарри выбросил вверх руку и вцепился убийце в горло, разрывая его ногтями до крови. Что-то громадное, багровое и безобразное заволокло его сознание, уничтожив все следы цивилизации, частью которой все это время был Гарри Фрэнсис Каллахэн. Он хотел впиться в сонную артерию убийцы и вырвать ее из гортани. Он хотел рвать его плоть. Он хотел напиться его крови. Много еще чего хотел Гарри, но силы его были на исходе, и потому одеревеневшие пальцы лишь слабо коснулись шеи убийцы.