Она ласково поцеловала его, пытаясь скрыть невольный всплеск ревности.
— Последнее время ты мало пишешь. Меня тревожит, что свадьба заставила тебя слишком много думать о гонорарах.
— Мое сознание несколько ущемлено. Но благодаря обществу, уверен, в мои руки попадут хорошие правовые документы.
В последующие месяцы Абигейл была поражена широтой интересов Джона. Он всегда изучал с азов попадавшие в его руки дела; теперь же он углублялся в историю правовой науки Запада, ее философию, стараясь добраться до исходных теорий, определяющих законодательные акты, и то, как формулируются, как развиваются законы, как они меняются в ходе столетий и развития цивилизации.
Каждую пятницу он ночевал у Сэмюела Адамса, или у своего друга Джона Хэнкока, или у Джонатана Сиуолла, она же получала подробный отчет о том, что сделано. Он не был ученым-затворником, уединившимся в своем кабинете. Когда она заканчивала домашние дела, он либо звал ее к себе в контору, либо приносил книги в теплую кухню, раскладывал их на столе перед огнем, а она читала или шила, время от времени он поглядывал на нее, цитировал Руссо, назвавшего феодальную систему самой несправедливой и абсурдной формой правления, ведущей к деградации человека.
Утомившись от учебы, Джон читал вслух Шекспира или Мильтона. Это было частью его с Гридли договора, что, содействуя развитию общества, адвокатура должна стремиться достичь чистоты, элегантности и духовности, превосходящих все то, что знала Америка.
— Надеюсь, такое осуществится, Нэбби, я приступаю к диссертации по каноническому и феодальному праву. Ничего подобного в нашей стране еще не написано.
На искорку оптимизма в его глазах она ответила своей искоркой. Прошел третий месяц, и у нее не оставалось сомнения: она беременна.
— Убеждена, ты вступил в творческий период. Уже сотворил. У меня есть для тебя сюрприз.
Он поднял глаза от трактата Руссо «Об Общественном договоре» и спросил, робко улыбаясь:
— Почему ты решила, что сюрприз?
— Каким образом ты догадался?
— Ты мне сказала.
— Ничего подобного. Я не сказала даже маме, когда на прошлой неделе из Уэймаута приезжала семья.
— Я узнал это в тот же самый момент, что и ты, по твоим глазам. На протяжении первого месяца они смотрели на меня с обожанием. Затем появилось нечто новое: ужас. Словно я вдруг превратился в божество.
Она засмеялась грудным голосом; так случалось, когда она была очень довольна.
— Ты счастлив?
Он обнял ее и нежно поцеловал.
