— Наше предложение было простое: разбить южные общинные земли на участки и продать их на открытых торгах. Полученные средства передать на нужды города.
Когда доклад комитета был принят, Джон Адамс был «назначен и получил полномочия составить акт передачи имущества и гарантий, касающихся южных общинных земель». Он был доволен собой, признавшись Абигейл:
— Это хорошо вдвойне: как первое признание, что я единственный опытный адвокат в Брейнтри, и как шаг к тому, чтобы занять место отца в качестве выборного лица. Ох, год или два нужно подождать. Я не хочу, чтобы старые члены думали, будто меня толкают амбиции… хотя ты знаешь, что это так.
Наступила осень, и с первого объявления в церкви о предстоящем событии в проповеди преподобного мистера Смита, напомнившего Святое благовествование от Луки, она втянулась в водоворот подготовки к свадьбе Мэри. Преподобный Смит провозгласил: «А одно только нужно. Мария же избрала благую часть, которая не отнимется у нее».
На церемонию явилась значительная часть жителей Уэймаута: церковные старосты, старейшины, выборные лица, старые друзья по конгрегации, а также сотня различных Куинси, Нортонов, Смитов со всего Массачусетса. Феб и Том командовали служанками, разносившими на подносах копчености и дичь. В доме священника танцы не допускались, но ром был неотъемлемой частью жизни Новой Англии, как и соленая треска; а когда были выбиты пробки на бочонках, мужчины принялись рассказывать непристойные истории округа Суффолк, как всегда бывало на свадьбах.
Джон Адамс пришел в дом пастора вместе с Коттоном Тафтсом. До полудня он старался не показываться на глаза миссис Смит, а кончил тем, что получил от нее благодарность за то, что спас Мэри от молодых парней Уэймаута, пытавшихся ее умыкнуть. «Кража невесты» была излюбленной шуткой в Массачусетсе. Если бы мужчинам удалось затащить Мэри в соседнюю таверну, где закуски и выпивка стояли на столе, а музыканты были готовы играть всю ночь, Ричарду Кранчу пришлось бы оплатить такой разгул, а Мэри отложить свою первую брачную ночь. Предупреждение Джона позволило молодоженам благополучно добраться до своего нового дома в Джермантауне.
— Как ты узнал о заговоре? — спросила Абигейл.
— Я не могу раскрыть мою систему шпионажа. Но могу рассказать историю, которую услышал в комнате, где собрались джентльмены, чтобы «подогреть настроение». Появился один из давних приятелей моего отца, старый Горн, который в юные годы моего отца был адвокатом, — он играл роль насмешника и шута. Он остановил рыночную девицу в районе Нек и спросил, не может ли он потискать ее. В ответ она сказала: «А что это даст? Какая будет польза?» Старина Горн ответил: «Ты потолстеешь». — «Будь в таком случае добр, — сказала девица, — потискай мою кобылу. Она страшно тощая».
