— Англия не позволит нам этого. В министерстве и в парламенте нет никого, кто когда-либо посетил Америку. Наши друзья в Лондоне — великий Питт, Бёрк[17] — не возьмут верх. Этот кризис не война, а сражение, начало затяжной, кровавой кампании. Возможно, я плохой производитель солода, но приличный предсказатель в политике.
— Ты хороший политический прозелит, Сэм, да, так. Ты пытаешься привить людям новую политическую веру. Но тебя могут сжечь на костре как политического противника, если будешь неосторожен.
— Ну и хорошо, я всегда мечтал стать мучеником. — Сэмюел поцеловал ее в щеку. — Но мне никак не удавалось. Я слишком прост. Но есть Джон, он прекрасно подходит для такой роли. Я представляю его пишущим на вершине огромного костра трактат, который доказывает, что сжигание на костре незаконно.
— О чем вы говорите? — спросил Джон, стоя в проеме дверей. — Почему я сижу на костре и строчу трактат?..
Абигейл вздрогнула.
— У твоего кузена мрачный юмор.
8
По мере приближения первого ноября население Бостона приходило во все большее возбуждение. На улицах собирались митинги, горели костры, проводились парады, звучали речи. Дети не посещали школы, деловая жизнь приостановилась, словно пыль, в воздухе висели отчаяние, брань, запугивание. На своей сборной площадке на Ньюбери-стрит под Деревом Свободы, на ветвях которого были повешены чучела Оливера и казначея лорда Гренвила, «Верная девятка» переименовала себя в «Сынов Свободы». В Уэймауте преподобный Смит отказался от своей прежней философии, что проповедники должны стоять в стороне от политики. Доктор Коттон Тафтс выкроил время, чтобы помочь написать инструкции для законодательного собрания Уэймаута.
Губернатор Бернард был вынужден заявить, что марки, хранящиеся в Касл-Уильяме, не будут распространяться. Оливера принудили повторить, что он не будет служить распространителем марок. Судей Адмиралтейского суда заставили сообщить, что они не станут рассматривать судебные дела без присяжных, как это оговаривалось в законе о гербовом сборе. Совет не арестовал ни одного бостонца, получив после задержания Эбенезера Макинтоша предупреждение, что бостонская милиция откажется в случае нападения оборонять здание таможни.
Жители Брейнтри решительно отвергали закон, но главные события развивались в Бостоне. Абигейл радовалась, что от Бостона ее отделяют десять миль. Она нуждалась в покое, поскольку Джон полностью втянулся в борьбу, проводил большую часть времени в Бостоне, стараясь держать открытыми суды в Массачусетсе. Но он и другие адвокаты потерпели поражение. В конце октября он вернулся из Бостона, отчаявшийся, измученный бессонницей.
