Объяснять что-либо было бесполезно. Его властная рука грубо сжала мое плечо, плечо, которое еще хранило следы иных прикосновений.
Совесть моя была не совсем чиста. Видимо, я несколько поспешила.
Именно это и сказал Оливер. Я подумала, что смогу смягчить впечатление от происшедшего, протянув ему, как только он начал говорить, мою руку, на которой пламенел замечательный рубин. Оливер сел на край моей кушетки и снял кольцо с моего пальца. Он рассмотрел его с близкого расстояния, а затем издали, проверил его на прозрачность, долго взвешивал в своей ладони, в то время как я бесстрастно наблюдала за ним.
— Оно стоит целое состояние, ты согласен? — спросила я голосом, охрипшим от виски, любви и усталости.
— Да, целое состояние, — холодно ответил Оливер и ловким жестом выбросил рубин через иллюминатор в море.
Я вскрикнула от ужаса, так как Оливер схватил мою руку в тот момент, когда я инстинктивно пыталась поймать кольцо. Отбросив меня, он грубо произнес:
— Я никогда не просил тебя быть продажной женщиной!
Но это уж слишком!
— Ты сошел с ума, — воскликнула я, жестоко уязвленная. — И ты меня еще упрекаешь после всего?
И тогда я увидела, как в зрачках Оливера сверкнула ревность.
— Я плевала на рубины и на Каджиара, — добавила я. — Ты сам будешь выбирать мне любовников, уродливых и старых, естественно!.. Но не вздумай сказать, что принц не представляет никакого интереса.
— Какой язык! Я не переношу, когда говорят на таком языке, — глухо сказал Оливер, испепеляя меня взглядом. Потом добавил голосом, в котором угадывалось едва сдерживаемое бешенство: — Ты сейчас же покончишь со всеми твоими капризами. Я требую этого!
— Каприз? Я думала, что ты согласен.
— Ты ошибалась. Я не согласен с такого типа приключеньицами, — сказал он, весь дрожа от гнева.
— Каджиар — это приключеньице! Индусский принц! А этот замечательный рубин? — я задыхалась от возмущения. — Каджиар — это исключительная возможность! — И потом я тихо добавила — Оливер, ты прекрасно знаешь, что я люблю только тебя.
— А тебе не кажется, что ты пережила одну из Тысячи и Одной Ночи? — с иронией спросил он меня.
Я пожала плечами.
— Маленький каприз, похожий на желание съесть пирожное с кремом.
— Не компрометируй всю идею из-за желания съесть пирожное, — сказал Оливер, зажигая сигарету рукой, еще дрожащей от гнева. — Ты прекрасно знаешь, что вела себя скверно. Ты ведь знаешь Каджиара только семь дней. Ты спишь с первым попавшимся, если он красив; в этом вся правда (это Каджиар-то первый встречный!), и тебе платят за ночь, говоря до свидания!
