К счастью, наш мозг, похоже, умеет восстанавливаться после исчезновения стресс-факторов. Но не сразу. Разумеется, это возможно только в том случае, если мы не находимся в состоянии длительного напряжения. Именно поэтому ясные, точные и короткие контраргументы приходят нам в голову после того, как конфликт уже исчерпан.
Алексу понравились мои слова о том, что его состояние придет в норму, как только уйдут стрессы, и он почувствует себя комфортнее в роли учителя. Но у некоторых людей стрессы не проходят так быстро. Представьте себе, например, одну из немногих женщин, которая учится в аспирантуре Стэнфордского университета и готовится к защите докторской диссертации по математике. Если она постоянно сомневается в своей способности добиться успеха в той области, где доминируют мужчины, стрессовая нагрузка может остаться с ней навсегда. Даже ее физическое окружение будет усиливать стресс. Ведь каждый раз, когда ей нужно в туалет, она вынуждена идти в полуподвал факультетского здания, где и расположена единственная женская туалетная комната. Это постоянное напоминание о том, что она «не в тренде». Или представьте себе латиноамериканца-бухгалтера в фирме, где работают одни белые. Ему приходится постоянно бороться со стереотипами по поводу его компетентности и интеллекта, которые поддерживают и его коллеги, и клиенты. Если всего месяц подготовки к экзаменам так сильно повлиял на мыслительные возможности студентов-медиков, то вообразите, что может сделать с человеческим мозгом постоянное нахождение под давлением стресса.
Постоянная и повсеместная угроза
С предоставленной мне трибуны в Калифорнии я спросила около двухсот собравшихся преподавателей и организаторов образования, слышали ли они когда-либо об угрозе стереотипа. У меня даже закралась мысль о том, что немного глупо задавать этот вопрос здесь, откуда всего несколько километров по национальному шоссе № 1 до Стэнфордского университета, где работает профессор Клод Стил, введший этот термин в научный оборот всего несколько лет назад.
Подняли руки всего несколько человек. Я спросила: «Скольким из вас приходилось наблюдать, как учащиеся показывают результаты хуже обычных просто потому, что их разубедили в способности добиться успеха?». На этот раз взметнулись вверх руки почти всех присутствовавших.
Я пояснила, что, по нашему мнению, одна из причин возникновения этого феномена — осведомленность учеников о расхожих стереотипах по поводу интеллектуальных способностей представителей их пола, расы или национальности. На самом деле слабые результаты у сильных учеников могут быть главной причиной существования такого глубокого разрыва по расовому признаку в успеваемости в школах Калифорнии, где в среднем представители национальных меньшинств, например афроамериканцы, показывают на уроках или при сдаче экзаменов значительно худшие результаты, чем их белые одноклассники. А ведь, как ни странно, исправить ситуацию совсем несложно.
