Человеческий крокет | страница 23
Под столом Элеманзер,[18] одна из кошачьих придворных Винни, в припадке злонравной игривости оборачивается вокруг щиколоток мистера Риса. Тот проворно пинает животину и ухмыляется мне:
— Сладкие шестнадцать лет, а? — стирая макаронный сыр с жирных губ.
Мистер Рис, жилец, который никак не уедет, в последнее время почти сблизился с Винни — каждый пятничный вечер они играют в безик и попивают мадеру.
— У них ведь нет физических отношений, как думаешь? — в ужасе шепчет Дебби Гордону, а тот фыркает и хохочет:
— Когда рак на горе свистнет.
Мистер Рис сдавленно вскрикивает — кошка в отместку запускает когти ему в ногу, — но удушает вопль салфеткой, ибо с Винни лучше не связываться.
— Я пеку тебе торт, — объявляет Дебби.
В духовке неуправляемо булькает что-то чудовищное. В кухне — средоточие зла, здесь у нас колыбель теории хаоса: чайная ложка, упавшая в одном углу, в другом вызывает пожар на плите и падение вообще всего с полок.
— Чудненько, — говорю я и улепетываю в «Холм фей», а запах грусти дышит мне в затылок.
В саду на задах миную Гордона — он созерцает гигантскую бузину, разросшуюся прямо под домом. Теперь из окна столовой видна только она — бузина стучит и трясет листьями в окно, будто умоляет впустить, за ради бога. Гордон, а-ля философ-дровосек, опирается на громадный старый топор.
— Придется рубить, — печалится он.
Лучше бы поостерегся: по некоторым данным, бузиной иногда прикидываются ведьмы.
В «Холме фей» меня встречает запах поприятнее деньрожденного торта.
— Джем, — говорит миссис Бакстер, собирая медовую пену с сахарной массы, булькающей в большой кастрюле; джем цвета темного янтаря и растаявших львов. — Последние севильские, — грустно прибавляет она, словно эти Севильские — некогда славный, а ныне разорившийся знатный род. — Малка мешани в тавичке, — велит она мне, вручая длинную деревянную ложку, — и загадай желание. Давай желай, желай, — повторяет она, точно слабоумная фея-крестная.
— Любое?
— Абсолютно.
(Я, разумеется, загадываю секс с Малькольмом Любетом.)
— Могла бы вечеринку закатить, — говорит миссис Бакстер, — или поиграть.
Будь ее воля, мы бы целыми днями играли. У нее есть книжка «Домашние забавы» (миссис Бакстер ее очень любит) — реликвия стародавнего счастливого детства, там игры на любой случай.
— Игры в доме, — говорит миссис Бакстер, довольно кивая и помешивая джем, — ну, скажем, на Первое апреля? «Праздник Первого апреля, — читает она, — зачастую весьма занимателен, ибо кто же не любит дурака? Однако следует тщательно отбирать подходящих гостей». — (По-моему, вполне разумный совет.)