Над морем быстро темнеет. В сгущающихся сумерках и дожде исчезает маленький островок Пандатерия. Даже его камни источают уныние, так здесь пустынно и безлюдно.
Вот уже два года, как на острове томятся, заточенные на нем, дочери Германика. В это гиблое место, где когда — то обрела смерть их мать, Агриппину и Юлию Ливиллу сослал Калигула.
Сестры, уставшие он постоянных унижений и безумных прихотей брата, вступили в тайное соглашение против него, посвятив в свои планы Марка Эмилия Лепида, объятий которого не миновала и Агриппина. Впрочем, с помощью этого римского красавца и любовника Калигулы, которого последний после смерти Друзиллы неосторожно объявил своим наследником, она надеялась сделаться римской императрицей. Лепид был также не прочь вступить в брак с дочерью Германика, с полным основанием полагая, что римский сенат не будет возражать против такого союза.
Агриппина уже давно перестала считаться со своим мужем Домицием, медленно умиравшим в Пиргах, чувствовала себя совершенно свободной и сама распоряжалась своей судьбой. Она находилась в цветущем возрасте — ей было всего лишь двадцать пять лет. Недавнее материнство смягчило линии ее тела, напоив его нежной женственностью. Так что Лепиду было от чего потерять голову и решиться на убийство императора.
Калигула, предупрежденный доносом о готовящемся на него покушении, сумел перехитрить заговорщиков. Он поспешил отправиться в Галлию, чтобы завершить начатые там военные операции. При этом пожелал, чтобы, кроме актеров, фокусников, акробатов, шутов, гладиаторов, возниц, поваров и палачей, словом, всего того сброда, который уже давно вертелся возле императорского дворца, его сопровождали все его любовницы и любовники, в том числе Лепид и обе сестры. Как только этот живописный караван прибыл в Лугдун, Калигула расправился с заговорщиками. Лепид был обезглавлен. Сестры приговорены к ссылке.
Так Агриппина и Юлия оказались на острове Пандатерии, обреченные на медленное угасание, ведь нелепо было надеяться на скорую смерть брата, которому в то время было двадцать семь лет.
В ссылке сестры часто вспоминали о последних днях жизни их матери Агриппины на этом проклятом людьми острове. Условия ее жизни были невыносимы. Принужденная терпеть унижения от охранявших ее солдат, она однажды не снесла их издевательств и стала роптать, за что центурион побоями вышиб ей глаз. После чего жена Германика решила умереть от голода, но и это ей удалось сделать не сразу, так как по приказу Тиберия тюремщики насильно открывали ей рот и вкладывали пищу.
