Кроме патологической жестокости, Гней Домиций отличался наглым мошенничеством: он не платил посредникам за вещи, приобретенные на аукционах; будучи претором, бесцеремонно присваивал награды, завоеванные победителями на скачках.
Таков был муж Агриппины, дочери великого Германика.
Обвиненный в оскорблении величества и заключенный под стражу, Гней Домиций после смерти Тиберия неожиданно оказался на свободе. Не чувствуя от радости земли под ногами, он помчался в дом супруги, и оба, пребывая в эйфории от того, что смерть лишь коснулась его своим крылом, отпраздновали счастливое событие, проведя ночь вместе, чего они не делали уже многие годы, — в супружеской постели.
Вскоре Гней оставил Рим и скрылся в Пиргах, в своем поместье на берегу Тирренского моря. Агриппина же ровно через девять месяцев после смерти Тиберия, 15 декабря 37 года родила своего первого и единственного сына, будущего императора Нерона. Произошло это в Анции, куда в ожидании родов уехала Агриппина. Здесь, в маленьком приморском городке, чуть южнее Остии, издавна находились виллы богатых римских патрициев.
Роды были тяжелые. Плод шел ножками вперед. В таких случаях всегда была угроза для жизни роженицы. Благодаря юному возрасту Агриппины — ей было всего лишь двадцать три года — все завершилось благополучно, и перед глазами испуганных повитух появилось крохотное существо, сплошь покрытое рыжеватым пушком и с такого же цвета волосами на круглой головке. Малыш был точной копией своего отца, вылитым Агенобарбом.
Сходство отца с сыном было столь поразительным, что дошедший до нас мраморный бюст Гнея Домиция долгое время считался изображением Нерона.
Гней не присутствовал при рождении сына. Избежав смертельный опасности, он теперь дрожал при малейшем шорохе, к тому же он уже тогда начал страдать от водянки, через три года унесшей его в могилу. Когда ему сообщили о том, что у него родился сын, то в ответ на поздравления он воскликнул:
— От меня и Агриппины не может родиться ничто, кроме мерзости и всеобщей пагубы.
Не приехал он и в самый торжественный для семьи день очищения, когда отец новорожденного официально признавал его своим законным ребенком. По римскому обычаю, уходящему своими корнями в седую древность, на девятый день после рождения мать клала ребенка на землю у ног отца, который брал младенца на руки в знак его признания. Лишь после свершения этого обряда новорожденный становился полноправным членом семьи и получал свое имя.
