Пронзительно каркая, ворона уронила свою ношу прямо в руки удивленного Тарена. Это был кусочек отполированной кости. Карр гордо спланировала на нижнюю ветку дерева.
– Что ты наделала? – в бессильном гневе набросился на нее Тарен, глядя, как ворона спокойненько, как ни в чем не бывало покачивается на ветке.
– Глупая галка! – взорвался Ффлевддур. – Она вернулась назад и ограбила ящичек! Я думал, что мы отделались от этой заколдованной зубочистки, а теперь она снова у нас! Плохая шутка, милашка сорока! – вскричал он, отгоняя плащом игриво кружащуюся над ним ворону, – Ффлевддур Пламенный и сам любит пошутить. Но сейчас я не вижу ничего смешного. Выбрось это, – попросил он Тарена, – выкинь это в кусты.
– Выкинуть? Если эта вещь действительно заколдованная, так просто от неё не отделаешься, – ответил Тарен, хотя и сам бы желал, чтобы Карр оставила ящичек нетронутым. Но странная, неясная мысль зашевелилась у него в голове. Он опустился на колени и протянул кусочек кости Доли.
– Что это может быть? – спросил он, коротко рассказав Доли об их находке в дупле дуба, – Не сам ли Мордант спрятал его?
– Кто здаед? – просипел Доли. – Я никогда не бидед ничего подобнобо. Но он заколдобан, можеде быть увереддыми! Сохрадиде его!
– Сохранить его? – всполошился бард. – В таком случае не ждите ничего, кроме беды, от этой находки, от этой дурной удачи! Зарой эту проклятую штуку!
Соглашаясь в душе с опасениями Ффлевддура и не желая пренебрегать советами Доли, Тарен колебался. Наконец он решительно сунул обломок кости в карман куртки.
Ффлевддур заворчал:
– Опять суешь свой нос не в свое дело! Это принесет нам одни неприятности. Запомни мои слова! Ффлевддур Пламенный бесстрашен, но только не тогда, когда неизвестная заколдованная вещь покоится неподалеку, в кармане друга!
Слова Ффлевддура как будто стали сбываться чуть ли не тотчас. Стоило им снова двинуться в путь и начать продираться сквозь заросли, как Доли стало совсем плохо. Время от времени он вздрагивал и трясся от мучительного озноба. С трудом мог он неразборчиво произнести одно или два слова. Тарен был уверен, что Доли потерял силы и заболел, когда полз посуху на брюхе. Чтобы кожа его совсем не пересохла и не потрескалась, Тарен регулярно смачивал ему спину и живот. Вода спасала его от смерти, но и добавляла страданий: он чихал и кашлял все сильнее с каждой влажной примочкой. Вскоре он совершенно изнемог, обмяк и повис на луке седла, не имея сил даже ворчать, выказывая, как это он обычно делал, свой дурной нрав.
