– Не было великанов? – взревел Горион. – Еще большее оскорбление! – Он затопал ногами с такой яростью, будто топтал не травинки, а скопище лютых врагов. – Ты называешь моих людей лгунами? Ну-ка, покажи хоть одного! Ткни пальцем в того, кого обвиняешь! Посмей!
– Мой лорд, – вновь начал Тарен, низко кланяясь. Ему уже стало ясно, что гордость не позволит Гориону поверить, будто его воины – обычные конокрады, сражавшиеся не с великанами, а с Помощником Сторожа Свиньи да с простым крестьянином. – Мой лорд, – еще ниже склонился Тарен, – я не называл ни одного из твоих воинов лгуном. Они говорили правду. Ту правду, которая им померещилась.
– Ну, это уж такая дерзость! – задохнулся Горион, – Померещилась! Правда не мерещится, она есть или её нет! И в твоих словах нет ни крупинки правды! Там были великаны, монстры и летающие дубы! Мои люди будут награждены за свою храбрость, а тебя я велю поколотить за бесстыдную ложь!
– Выслушайте меня, мой лорд, – осторожно тщательно подбирая слова, снова попытался урезонить Гориона Тарен. Он уже понял, что любое неосторожное слово князь толкует как страшное оскорбление, – Солнце стояло низко, – втолковывал Тарен. – Наши тени от этого вытянулись и стали раза в два длиннее. Храбрые воины видели не нас, а наши тени и приняли обыкновенных людей за великанов.
Тарен видел, как снова багровеет Горион, и, не давая ему вставить слова, торопился все выложить.
– Что касается великанов, – не умолкал Тарен, – то на закате любой становится великаном. Попробуй сам.
– А летающий дуб? — возразил Горион.
– У крестьянина был крепкий дубовый посох, – поспешил объяснить Тарен, – да и сам он крепче дуба. Тяжеленный посох в его руках действительно летал и мелькал быстрее молнии, а каждый удар был таким, что могло показаться, будто на голову свалилось дерево.
Несколько секунд растерянный и смущенный Горион безмолвствовал. Он лишь цокал языком и поглаживал встрепанную бороду.
– Ладно, с великанами и с дубом покончили, – примирительно сказал он и вдруг снова вскинулся. – А как же с монстрами? С этими свирепыми страшилищами, которых мои воины видели собственными глазами?
– Монстр стоит перед тобой, – смиренно сказал Тарен, указывая на Гурджи, – Он давний мой друг. Могу засвидетельствовать, что он добрый и кроткий, но неукротим, когда на него нападут.
– Да, да! Гурджи таков! – залопотал Гурджи, – Смелый, умный и люто дерётся за своего хозяина!
При этом он скалил зубы, потрясал лохматыми руками и так устрашающе завывал, что Горион и его славные воины отпрянули назад.
