Марина Ивановна опустилась на стул:
– Это – конец. Теперь нам никогда не найти деньги. – Она оглядела нас умоляющим взглядом: – Пожалуйста, постарайтесь… Может быть, догадаетесь?
Но на всех нас поголовно напал столбняк. До новогоднего вечера оставалось двадцать четыре часа, а значит, надвигалась непоправимая катастрофа. По условиям конкурса поездка частично оплачивалась из фонда победившего класса. Теперь каждый из нас хотел одного: проиграть в этом конкурсе, чтобы не пришлось рассказывать о пропаже денег.
– Чего проще! Сняли бы свой макет с конкурса. – Я повторила: – Чего проще!
– Тем не менее мы этого не сделали, – заметил старик.
– Почему?
– Из-за юношеского максимализма. В глубине души каждый из нас считал, что наш макет самый лучший.
Старик грустно вздохнул…
И вот настал судный день…
Торжественная часть новогоднего вечера прошла возле елки. Большое жюри из шефов и школьных учителей осмотрело наши макеты и удалилось на совещание в директорский кабинет.
В это время включили проигрыватель, и начались танцы. После окончания второго или третьего танца к елке вышла директриса Любовь Петровна:
– Ребята! Сегодня в нашей школе вдвойне праздничный день. Во-первых, у нас новогодний вечер. Во-вторых, сегодня станет известен победитель нашего конкурса. Мы узнаем, какой класс посетит город на Неве в дни новогодних каникул.
Она достала конверт, вынула из него листок и объявила:
– В конкурсе макетов победил десятый «Б»!
Все стали аплодировать, но аплодисменты продлились недолго. К новогодней елке вышла Марина Ивановна и громко сказала:
– Наш класс не сможет поехать.
– Почему? – озадаченно спросила Любовь Петровна.
– У нас пропали деньги… Фонд класса… – эти слова Марина Ивановна произнесла тихим голосом.
Но директриса ее услышала. Ни слова не говоря, она схватила Марину Ивановну за руку и потащила в свой кабинет.
В зале возникло замешательство, но кто-то снова включил музыку, и это несколько ослабило напряжение.
– Что теперь? – со слезами на глазах спросила Лена Былинкина.
– Собираемся в вестибюле у главного входа, – распорядилась комсорг Люся Самохина.
Через пять минут мы все были там: красивые, нарядные и очень расстроенные.
– Будем думать, – сказала Самохина.
– Должно быть еще одно послание! – предположил Витька Шерхонин.
– Какая теперь разница…
– Нет-нет… подожди. Он же написал: «Посылка на месте».
Самохина взорвалась:
– Похититель написал, где искать! А уборщица стерла тряпкой! Это послание было последним.
