Но дядя Миша уже закрывал перед его носом дверь, автобус уже трогался и плавно отчаливал от подъездной дорожки, проплывая своим грязным боком мимо.
Швейцар сразу признал в Нике иностранца и почтительно приоткрыл перед ним богато разукрашенную резьбой дверь:
— Добро пожаловать! Ресепшн во-он там, — и рука его плавно подалась в сторону, одновременно и указывая направление, и двусмысленно разворачиваясь ладошкой вверх. Ник предпочел не заметить второй части жеста и, коротко кивнув, направился к стойке администратора.
Та довольно скучно прокомментировала, заполняя его бумаги, что номер его действителен до конца его пребывания в России, но в случае, если он соберется продлевать визу и задерживаться, об этом надо предуведомить администрацию гостиницы заранее; что в его номере посторонних после 23-х часов быть не должно, что если к нему кто-нибудь собирается зайти в гости, то надо сообщить имя и время ей, что ценных, вещей в номере держать не следует… и вообще никаких вещей.
Особенно Ника заинтересовала эскапада, в которой ему рекомендовали не открывать двери незнакомым, а особенно — техническим службам гостиницы — официантам, водопроводчикам и электрикам, — если они явятся без коридорной.
— У вас военное положение? — попробовал пошутить Ник, но администратор на шутку никак не отреагировала, заметив, что участились случаи воровства личных вещей постояльцев, в связи с чем все лестницы, кроме центральной, вечером перекрываются.
Потом, естественно, возникла заминка с оплатой. Кредитные карточки тут не принимали, но Ник предвидел, что так и будет, и потому еще в Нью-Йорке взял в банкомате довольно крупную сумму наличных, которые и решили вопрос.
— Третий этаж, правое крыло, — и женщина протянула ему ключ, цепью прикованный к груше красного дерева, на котором мутно сияла медная бляшка с номером комнаты. — Если будете уходить, ключ надо сдать мне.
— О.К., — легко согласился Ник, прикинув, что с такой гирей далеко не уйдешь.
Он поднялся на свой этаж, отдал подозрительно оглядевшей его коридорной какие-то квитанции и направился в свой номер..
Номер отчего-то напоминал келью, причем келью канцелярского работника. Письменный стол, стул, кресло у журнального столика, телевизор, поместившийся на тумбочке, где, видимо, раньше стояла какая-то более мелкая модель, и от этого вся конструкция опасно качалась. Кровать, которую принято называть «полутораспальной». Пустой графин, стакан и открывашка на пластиковом подносе.
