Марина замолчала, посмотрела печальными глазами на Остапа, затем медленно поднялась и вошла в воду. Не оборачиваясь сказала:
— Мне казалось, что разбудишь меня ты...
Она шла и шла, пока подбородок не коснулся воды. Тогда крикнула:
— Поплыли к своим, Остап!
...Когда они подошли к костру, там звучал смех, кое-кто пытался запевать.
— Ага-а-а, прибыли!..
— Привет!.. Эй, кто там, выдайте Марине и Остапу по две миски! Сейчас у них волчий аппетит!
— Угадали! Рыбки по этому случаю побольше положите! — засмеялась Марина.
Она казалась веселой и беспечной, и трудно было поверить, что всего каких-то полчаса назад эта девушка плакала горькими слезами.
К ним подошла Зоя, но Остап даже не взглянул на нее. Он с аппетитом ел уху, пил пиво, весело переговаривался с Мариной.
2
Григоренко читал приказ о выговоре, объявленном ему главком за самовольное использование средств на строительство мойки, и недоумевал. «Переборщили! В «Положении о социалистическом предприятии» сказано, что директор имеет право решать такие вопросы сам, без согласования с главком. Другое дело, если с мойкой ничего не выйдет...» Да, теперь ему стало понятно, зачем приезжал к ним Соловушкин.
Не успел Григоренко дочитать приказ до конца, как в кабинет без стука ворвался коренастый парень в синей спецовке, а следом за ним — растерянная Люба.
Парень, очевидно, всю дорогу бежал, потому что никак не мог отдышаться.
— Вот... ложка!.. Читайте! — еле переводя дух, выпалил он.
Сергей Сергеевич взял ложку и... не поверил своим глазам — на ней было нацарапано: «Григоренко Сергей».
На другой стороне: «Нас выдал Ка...» Кто этот «Ка...» — неизвестно, так как последние буквы совсем исчезли, металл окислился.
— Откуда у вас эта ложка?
— Я бульдозерист. Может, слыхали — Иван Середа. Снимал песок там, где должна пройти новая дорога... Вдруг вижу — скелет человека. Сначала один, потом второй. Стал вокруг смотреть — нашел вот эту ложку и еще книгу. Книга вся истлела. Но название разобрал. Это — «Как закалялась сталь».
Сергей Сергеевич не мог оторвать взгляда от ложки. «Григоренко Сергей». Так это же его отец... И ложка, конечно, его, отцова... Отцова!
— Больше ничего не нашли?
— Нашли. С другими рабочими мы раскопали могилу. Судя по остаткам обуви, это были мужчина и женщина. .. может, девушка.
Люба заметила, как побледнел Сергей Сергеевич.
— Отец и сестренка... — прошептал он и выбежал из кабинета.
3
Едва передвигая словно свинцом налитые ноги, возвращался Григоренко с того места, где нашли останки его родных. Сомнений в том, что это отец и сестра, не было: мать опознала остатки обуви... Следователь и судебно-медицинский эксперт, вызванные из города, также подтвердили, хотя и прошло с тех пор много времени: да, это они...
