Белошапка и Сабит устроились под навесом на старой соломе.
— Скажи, Остап, долго так будет: пять, десять лет?..
— Что именно?
— А как сейчас — лежать в засада и ждать воров? Как это так: вместе с нами работают, в одном общежитий живут, и на всех нас позор будет. Откуда такой туримтай берутся?
— Говорят, пережитки прошлого.
— Ха, говорят... говорят еще, что почва у нас нет для такой пакость.
— Выходит, есть почва. Эта «братва», как видишь, нарождалась не только до Октябрьской революции, но и после.
— Знаю: сейчас скажешь — капиталистический окружений виноватый, — не унимался Сабит.
Остап усмехнулся:
— Теперь, Сабит, не они нас окружают, а мы их.
— Скажи, Остап, прямо. Как сам думаешь, не выкручивайся. Ты же грамотный. И прораб теперь. Как командир взвода. Даже выше, чем взвода.
— По-моему, все зависит от высоты сознательности. Но когда высокая сознательность будет воспитана у всех, трудно сказать — через пять, десять или, может, больше лет. Мы подошли ближе к коммунизму, но...
— Что «но»? Что? Зачем молчишь, Остап?
— Но насколько ближе — никто на это не ответит. Встретишь вот, к примеру, такого, как дедусь Шевченко... Давно он родился, и капиталистических пятен вроде мог нахвататься, а разве его сравнишь, скажем, с таким, как Самохвал.
— Мой отец совсем мало-мало грамотный, а на войне пять раз раненный. На груди девять ордена и медали. Вот какой сознательность иметь нада! Теперь некоторый человек — молодой, а смотреть на него...
— Ты, Сабит, тоже теперешний человек.
— Ну и что?
— Хороший ты человек. Не хуже своего отца.
Сабит прищурившись взглянул на Остапа и засмеялся:
— Ты мало-мало хитрый, Остап. Это я хотел говорить, что ты тоже теперешний человек. И тоже вроде без пятно.
— Было пятно...
— Скажи, за что сидел? Скажи честно, Остап. Не верю я, что ты убил...
— Как-нибудь потом, Сабит. Не сейчас. Все прошло, и я хочу выбросить это из памяти.
Помолчали. Сабит закурил сигарету и с удовольствием затянулся.
— Иногда я долго-долго ночью думал про Лисяк и Сажа... Таким только дай воля. Они все в свой карман положить будут...
— Правду говоришь. А Комашко лучше? Они по жадности друг друга стоят. — Остап помолчал, лег навзничь и сквозь прищуренные веки стал смотреть на небо. Звезды сразу будто приблизились.
— Вот ты, я работаем в карьер. Работа тяжелый. Не за длинный рубль мы пришли сюда. Я так думаю, что у нас есть сознаний, что наша работа нужна всей страна.
— Коммунизм — это новый дом. Жить в этом доме могут лишь честные и сознательные люди. Так я говорю?..
