Неотвратимое возмездие | страница 22

Весть о задержании преступницы быстро разнеслась по всем цехам. Гнев и возмущение рабочих против террористки, совершившей чудовищное преступление, были столь велики, что, если бы не были приняты необходимые меры, она могла быть растерзана. Под охраной ее доставили в здание Замоскворецкого военного комиссариата.

Первым в военный комиссариат прибыл вместе с сотрудниками ЧК председатель Московского революционного трибунала А. Дьяконов. В здании комиссариата уже находились работники райкома партии и военного комиссариата. На улице и дворе шумели сотни людей. Они требовали выдать им на расправу террористку, посягнувшую на жизнь великого вождя трудящихся.

Чтобы не допустить самосуда, задержанную поместили в изолированную комнату на третьем этаже с окнами во двор, тщательно обыскали. В портфеле были обнаружены железнодорожный билет до станции Томилино и членский профсоюзный билет на имя Митропольской.

Тут же Дьяконов в присутствии чекистов Беленького, Захарова и Степного начал допрос. От волнения он долго не мог сосредоточиться. Задержанная сидела напротив на диване. Она глядела на Дьяконова с вызовом. Глаза ее лихорадочно блестели. Женщина была одета в длинную черную юбку и пеструю клетчатую кофту. Черный жакет она сняла с себя и нервно комкала в руках. Белая шляпка лежала рядом.

— Фамилия? Имя? — спросил Дьяконов.

— Каплан, — ответила женщина, — Фанни Ефимовна.

— Возраст?

— Двадцать восемь лет, — сказала она, подумав[5].

— К какой партии принадлежите?

— Ни к какой. Каторжанка. Сидела в Акатуе с тысяча девятьсот шестого года по март семнадцатого.

— За что отбывали каторгу?

— Анархистка. За хранение бомбы.

Следующий вопрос Дьяконов задал, встав из-за стола.

— Вы стреляли в товарища Ленина?

Каплан вскочила с дивана:

— Я стреляла в Ленина. Я!

Каплан отказалась давать еще какие-либо показания. Дьяконов подписал протокол и, прочитав его вслух, предложил задержанной расписаться. Она отказалась.

Кроме Дьяконова протокол подписали С. Н. Батулин — помощник военного комиссара 5-й Московской дивизии, красноармейцы Пиотровский и Уваров. Последний лично от себя добавил: «Признание Фанни Каплан сделано при мне».

Дьяконов допросил нескольких очевидцев, подтвердивших обстоятельства покушения и опознавших Каплан.

Вскоре позвонил заместитель Дзержинского Яков Христофорович Петерс. Он приказал доставить Каплан во Всероссийскую чрезвычайную комиссию.