Достав из кармана жилета небольшую записную книжку, в которую был вставлен крошечный карандашик, Клайд быстро записал адрес.
— Благодарю вас, миссис Пейдж, — сказал он, пряча записную книжку. — Я пришлю вам немного… деликатесов. Пришлю незамедлительно. Надеюсь, они возбудят аппетит больного.
— Они, вероятно, спасут ему жизнь, — еще более спокойным тоном проговорила Люси. — Вы проявите огромное благородство, сэр, прислав продукты. Вы, верно, сами не осознаете, насколько мы сейчас нуждаемся в них.
Какое-то неизмеримое ощущение счастья охватило Клайда, когда он слушал ее, словно ему не расположение оказали, а даровали благословение.
— Если позволите, я зайду завтра, чтобы удостовериться, что моя скромная посылка дошла благополучно. А также осведомиться о здоровье полковника, — сказал Клайд.
— Благодарю вас. Я буду ждать вашего визита, — ответила Люси.
Она так и стояла возле ворот, не закрывая их, и, предположил он, стояла там до тех пор, пока не затихли его быстрые удаляющиеся шаги. У него не было ощущения, что она с нетерпением ожидала его ухода — напротив, не будь подобная мысль фантастической, ему могло бы показаться, что она смотрела ему вслед до тех пор, пока он не скрылся из виду, и прислушивалась, как это делает женщина только в одном случае: когда мужчина много для нее значит…
* * *
Вот так это и началось вскоре после падения Ричмонда. Позднее Клайд Бачелор по необходимости часто выезжал на север в связи со своими сделками, а тем временем в большом сером доме на Западной Франклин-стрит не было недостатка ни в чем, поскольку он регулярно посылал туда что-нибудь и всякий раз, бывая в городе, заходил «удостовериться, что посылка дошла благополучно, и осведомиться о здоровье полковника». Клайд ни разу не видел полковника (хотя тот чудесным образом чувствовал себя лучше, правда, все еще не мог вставать для приема гостей), зато познакомился с матерью Люси миссис Виргинией Кэри, потерявшей мужа и всех четырех сыновей на этой войне. Их плантаторский дом сгорел во время налета Дэлгрена, и теперь она жила вместе с уцелевшей дочерью Люси и ее мужем Форрестом Пейджем в их ричмондском доме. Клайд полагал, что полковника унижают его щедрые дары и он не стал бы принимать их, если бы не сынишка, да и миссис Кэри едва ли рада визитам незваного янки и согласилась видеться с ним только для того, чтобы он не встречался с Люси наедине.
По прошествии некоторого времени деловые контакты Клайда потребовали довольно длительного отсутствия в Ричмонде, а одна его поездка затянулась настолько, что когда он, вновь вернувшись, поспешил прямо с биржи на Франклин-стрит, то увидел там рабочих, перекрашивающих большой серый дом в яркие, кричащие тона. Ворота были открыты, и повсюду сновали какие-то люди, тоже явно рабочие. Он ускорил шаг и бросился к входной лестнице.
