--Я повторил, что картину видел своими глазами пять минут тому назад, и что никакая сила не заставит меня в этом усомниться.
-- Согласен, -- сказал мосье Годар, -- но и я тоже не сумасшедший. Я состою хранителем нашего музея вот уже скоро двадцать лет и знаю этот каталог как молитву Господню. Тут сказано "Возвращение стада", значит стадо возвращается, и ежели только дед вашего друга не изображен в виде пастуха, я не могу допустить, что его портрет у нас существует.
-- Он в сюртуке, -- крикнул я, -- клянусь вам, что он в сюртуке!
-- А как вообще, -- спросил мосье Годар подозрительно, -- вам понравился наш музей? Вы саркофаг оценили?
-- Послушайте, -- и была уже, кажется, вибрация в моем голосе,--сделайте мне одолжение, пойдемте туда сию минуту, и условимся так: если портрет висит там, то вы мне его продадите.
-- А если его нет? -- полюбопытствовал мосье Годар.
-- Тогда я вам заплачу ту же сумму.
-- Ладно, -- сказал он. -- Вот возьмите карандаш и красным, красным концом запишите мне это.
Я сгоряча исполнил его требование. Прочтя мою подпись, он пожаловался на трудность произношения русских фамилий, расписался под ней сам и, быстро сложив листок, сунул его в карманчик жилета.
-- Пойдемте, -- сказал он, высвобождая манжету. По дороге он заглянул в лавку и купил фунтик липких леденцов, которыми стал насуайчиво меня угощать, а когда я наотрез отказался, попытался мне высыпать штучки две в руку, -- я отдернул ее, несколько леденцов упало на панель, он подобрал их и догнал меня рысью. Когда мы приблизились к музею, то увидели, что перед ним стоит красный автокар -- пустой.
-- Ага, -- сказал мосье Годар довольненьким голосом, -- я вижу, что у нас сегодня много посетителей.
Он снял шляпу и, держа ее перед собой, чинно взошел по ступеням.
В музее было нехорошо. Доносились вакхические восклицания, бравурный смех и как будто даже шум потасовки. Мы вошли в первую залу; там старичок сторож удерживал двух святотатцев с какими-то праздничными эмблемами в петличках, и вообще очень сизо-румяных и энергичных, старавшихся добыть из-под стекла черныые шарики муниципального советника. Прочие молодцы из той же сельско-спортивной корпорации громко издевались, кто над червем в спирту, кто над черепом. Один весельчак восхищался трубами парового отопления, будто принятыми им за экспонат; другой целился в сову из кулака и пальца. Всего было человек тридцать, так что получалась толкотня и густой шум от шагов и возгласов.
