Во время подъема им пришлось надеть маски. Минут через десять после этого они вошли в помещение, залитое солнечным светом, и заторопились к выходу.
Фрэнк, в свою очередь, растерялся.
— Джим, я знаю, что тогда плохо соображал, но ведь в городишке, из которого нас увезли, была всего одна башня?
— Одна.
— Тогда это не тот город.
— Не тот.
— Мы попали не туда.
— Это точно.
Они стояли в большом внутреннем дворе, который бывает во многих марсианских домах. Над стенами виднелись верхушки городских башен, но кругозор был ограничен.
— Ну и что теперь делать? — спросил Фрэнк.
— Мм… поищем туземцев и попробуем выяснить, куда нас занесло. Жаль, что я не удержал старика, — добавил Джим. — Он говорил на бейсике.
— У тебя что, сдвиг еще не прошел? — сказал Фрэнк. — Не думаю, что нам это удастся, похоже, это заброшенный город. Знаешь, что я думаю? По-моему, они просто нас надули.
— По-моему, они просто нас надули, — согласился Виллис.
— Заткнись. Нет, не стали бы они так делать. — Джим смотрел куда-то поверх крыш. — Слушай, Фрэнк…
— Да?
— Видишь те три башенки, похожие одна на другую? Вот — одни верхушки торчат?
— Вижу, ну и что?
— Мне кажется, я их уже где-то видел.
— Да и мне так кажется!
Они бросились бежать. Пять минут спустя они стояли на городской стене, и сомнений больше не было: они находились в заброшенной части Харакса. Под ними, на расстоянии трех миль виднелись надувные дома Южной колонии.
Сорок минут быстрым шагом попеременно с трусцой — и они дома.
Добежав до колонии, Джим с Фрэнком расстались: каждому не терпелось попасть домой.
— До скорого! — крикнул Джим другу и побежал к себе.
Время в тамбуре-шлюзе показалось ему вечностью. Пока давление уравнивалось, он слышал, как мать, а за ней сестра, спрашивают через переговорное устройство: «Кто там?» Джим решил не отвечать и сделать им сюрприз. Он вошел и оказался лицом к лицу с Филлис, которая сначала остолбенела, а потом бросилась ему на шею с криком:
— Мама! Мама! Мама! Это Джим! Это Джим!
А Виллис скакал по полу и вторил ей:
— Это Джим! Это Джим!
А мать оттаскивала Филлис в сторону, чтобы тоже обнять Джима, и намочила ему лицо своими слезами, и Джим почувствовал, что и сам вот-вот…
Наконец ему удалось освободиться. Мать отступила назад.
— Ну дай хоть посмотреть на тебя, милый. Бедненький ты мой! Ты здоров? — и опять чуть не расплакалась.
— Конечно, здоров, — буркнул Джим. — Что мне сделается? Скажите, а папа дома?
Миссис Марло вдруг насторожилась.
