Джим выпрямил затекшие ноги. Свет зажегся снова. Джим посмотрел на Гекко, но тот так и не вышел из транса. Оглянувшись, Джим увидел, что позади него, в глухой стене, открылась дверь. За ней виднелась соседняя комната, на стенах которой, по марсианскому обычаю, был изображен пейзаж — зеленая местность, больше похожая на дно бывшего моря к югу от Кинии, чем на пустыню.
В той комнате был марсианин. Позднее Джим никак не мог описать его: глаза марсианина притягивали к себе и не отпускали. Человеку трудно судить о возрасте марсианина, но Джим безошибочно чувствовал, что этот очень стар, старше отца и даже дока Макрея.
— Джим Марло, — звучным голосом сказал марсианин. — Добро пожаловать, Джим Марло, друг моего народа и мой друг. Испей со мной воды. — Говорил он на бейсик-инглиш[6] с каким-то знакомым акцентом.
Джим раньше никогда не слышал, чтобы марсианин говорил на языке землян, хотя и знал, что некоторые говорят. Большим облегчением было общаться на родном языке.
— Я пью с тобой. Да будет у тебя всегда чистой воды в изобилии!
— Благодарю тебя, Джим Марло.
На самом деле никакой воды они не пили, это была просто формула вежливости. Затем последовала пауза, также предписанная этикетом, во время которой Джим думал, кого же напоминает ему выговор марсианина — то ли отца, то ли дока Макрея.
— Ты чем-то опечален, Джим Марло. Твое горе — наше горе. Чем я могу помочь тебе?
— Мне ничего не нужно, — ответил Джим, — только добраться до дома и чтобы Виллис был со мной. У меня забрали Виллиса, это неправильно.
Последовало еще более продолжительное молчание. Наконец марсианин ответил:
— Стоя на земле, не всегда видишь то, что за горизонтом, но Фобос видит все. — Перед тем как сказать «Фобос», он немного запнулся и добавил: — Джим Марло, я не так давно выучил ваш язык. Прости меня, если я не могу сразу найти слово.
— Да вы прекрасно говорите! — совершенно искренне сказал Джим.
— Я не знаю слов, их значение для меня неясно. Скажи мне, Джим Марло, что такое «Лондонский зоопарк»?
Джим начал объяснять, но остановился: от марсианина повеяло таким холодным, непримиримым гневом, что Джим испугался. Потом настроение марсианина снова переменилось, и Джим вновь ощутил дружеское тепло, идущее от его собеседника, как от солнца; оно было не менее реально, чем солнечные лучи.
— Джим Марло, ты дважды спасал малыша, которого назвал «Виллис», от… — он употребил марсианское слово, неизвестное Джиму, потом поправился: —…от водоискалки. Ты убил много водоискалок?
