Рамина так и не узнала, шутил ли тогда отец, но через неделю на столе его домашнего кабинета появилась книга, бережно уложенная в специальную стеклянную коробочку, обитую с двух сторон деревом. На подставке была подпись: «Пекин. Экспедиция 2675 г.». Как рассказывал отец, в коробке поддерживался необходимый микроклимат, чтобы сохранить этот раритет, чудом переживший падение астероида.
— Это не просто книга, — любил повторять Рамине отец, склонившись над артефактом. — Это символ… Символ хрупкости человеческой цивилизации, которая, тем не менее, выжила благодаря человеческому интеллекту… Задумайся, Рамина, ведь когда — то, давно, такие же люди, как и мы, жившие на поверхности Земли, читали эту книгу…
Он не разрешал Рамине открывать коробку, поэтому она довольствовалась тем, что подолгу разглядывала обложку книги. На ней красными буквами было написано название «Дракула» и имя автора. Обложка была иллюстрирована изображением человека с длинными клыками, который сидел в центре комнаты на черном диване перед столиком, на котором горела свеча. В одном углу комнаты на потолке висели летучие мыши, а в другом углу сидел паук в сплетенной паутине. Причем, как заметила тогда Рамина, у паука были изображены два глаза, по строению напоминающие человеческие, и он почему-то жалостливо смотрел на летучих мышей…
* * *
Именно обложка той книги из кабинета отца всплыла в памяти Рамины, когда она увидела черный куб…
Черные тона куба перемешивались с багровыми штандартами Империи, дающими стороннему наблюдателю понимание того, что данное пространство имеет особый статус. В центре стоял невысокий квадратный обсидиановый стол, заставленный различными блюдами и графинами. Над столом возвышался причудливый кальян, обложенный со всех сторон фруктами и источающий из своего чрева ароматный дым. Между подушками, на трёх диванах, стоящих возле стола, расположились мужчины и женщины, внимательно слушающие Николаса Вайса, который в свойственной ему манере подкреплял сказанное артистичной жестикуляцией рук. Кроме этих людей в кубе присутствовали два официанта, обходительно обслуживающие гостей торжественного мероприятия.
Зигфрида Грэма, который попытался пройти к столу вместе с Раминой, остановил человек, одетый в штатское.
— Стойте, представьтесь… — верзила исподлобья посмотрел на Грэма, вернее на его шишку, расположенную на лбу.
Грэм, вытянувшись и смахнув с плеча невидимые пылинки, гордо произнес:
