Московское Время | страница 3
Взгляд, как всегда, потянулся к Меньшиковой башне. Золотом светился ее шпиль, похожий на чалму или на пламя свечи – разные сравнения бытовали. С высоты третьего этажа целиком был виден верхний ярус с белыми пилястрами, выкрашенный в нежно-розовый цвет. На солнце казалось, что цвет этот – не краска, а кусочек нерастаявшей зари, и вся башня была какая-то снежная, ясная, как сегодняшний морозный день.
А еще пару лет назад она не могла видеть ни это чудо, ни саму красавицу – Москву, хотя она ей родной город. Отсюда семейство ее после смерти отца перебралось в Саратов, под опеку брата ее матери.
Софье Дмитриевне было тогда… два года от роду. Ну а дальше все как у всех девочек ее круга: беззаботное детство, не слишком усердное, а потому, наверно, и обременительное, обучение в гимназии, замужество. Софья Дмитриевна не была бесприданницей: дядя ее, Николай Всеволодович, человек состоятельный и одинокий, возглавил семейство своей несчастной сестры и стал ее детям отцом. Он же и о женихе позаботился. Им стал губернский чиновник Алексей Арнольдович Бартеньев, имевший в свои тридцать с небольшим чин коллежского асессора и Станислава в петлице. Способности его были, безусловно, незаурядны, а потому назначение в Москву, состоявшееся через год после заключения брака, выглядело вполне закономерным. Хотя не обошлось тут и без определенных протекций, в чем немалую роль сыграл все тот же Николай Всеволодович. Старик, конечно, всплакнул, отправляя свою любимицу в Первопрестольную, но не поколебался в уверенности, что живать Софьюшке и в самом Санкт-Петербурге.
По приезде в Москву Софья Дмитриевна и Алексей Арнольдович остановились в гостинице, рассчитывая в скором времени отыскать себе жилье – им было и невдомек, что нанять квартиру стоит больших трудов. Те мытарства иногда даже снятся Софье Дмитриевне в нехороших снах. Кто знает, сколько бы ушло на это времени, если б один из коллег Алексея Арнольдовича, выходя в отставку, не решил съехать со снимаемой квартиры. Ее-то он, так сказать, и передал из рук в руки Бартеньевым.
Квартира оказалась просторной – из шести комнат, и необычайно удобной – с электричеством, газом, водопроводом и канализацией. Правда, в подаче воды случались перебои, и время от времени засорялась канализация. Но так было и в других немногочисленных домах, приобщенных к благам цивилизации. Алексей Арнольдович прочитал недавно Софье Дмитриевне заметку в «Московских ведомостях»: рабочие при устранении засора извлекли из канализационной системы цепь мирового судьи. Оба долго смеялись. А вообще-то их московская жизнь вполне наладилась, и мелкие неурядицы не в состоянии были перебить приятного вкуса этой жизни.