Хроника шапочных разборов | страница 35
Согласно «Повести временных лет», корабль Владимира Ярославича тоже был разбит, и новгородский князь перебрался на другое судно, чтобы потом вместе с дружиной отправиться морским путём восвояси, на Русь. В погоню за ними византийцы выслали эскадру, но тут уже русский флот одержал полную победу и благополучно вернулся в родные пенаты.
>>Вот так всё это представлял себе средневековый художник. Миниатюра из Радзивилловской летописи.
Иная судьба ждала тех, кто оказался на берегу. Свидетельствует «Повесть временных лет»:
…Прочих же воинов Владимировых, числом до 6000 <скорее всего, тут летописец допустил довольно значительное преувеличение — В. А.>, выбросило на берег, и, когда они захотели было пойти на Русь, никто не пошел с ними из дружины княжеской. И сказал Вышата <упомянутый выше воевода из Новгорода — В. А.>: «Я пойду с ними». И высадился к ним с корабля, и сказал: «Если буду жив, то с ними, если погибну, то с дружиной». И пошли, намереваясь дойти до Руси…
Этот отряд, командование над которым добровольно принял опытный военачальник Вышата, сын новгородского посадника, до Руси, однако, не дошёл. «Повесть временных лет» продолжает:
… Вышату же схватили вместе с выброшенными на берег, и привели в Царьград, и ослепили много русских. Спустя три года, когда установился мир, отпущен был Вышата на Русь к Ярославу…
До сих пор непонятно, продолжались ли потом военные действия, ведь мир, как указывает летописец, установился лишь «спустя три года». Совсем даже не исключено, что продолжались, и не без успеха для русских, ибо в итоге мир тот был заключён не как мир между победителем и побеждённым, а как мир ко всеобщему удовлетворению между равными по силе сторонами.
Что ж, «стороны» объективно нуждались друг в друге: связанная с Империей одной и той же церковью, Русь жадно впитывала богатую византийскую культуру, а раздираемой со всех сторон Византии, в свою очередь, постоянно требовалась русская военная помощь. Они нуждались друг в друге, как бы это ни было неприятно константинопольским русофобам (кстати сказать, к концу 40-х годов и сам Михаил Пселл, и его высокопоставленные единомышленники при византийском дворе лишатся своих постов и попадут в опалу).
Мир, по обычаям того времени, должен был быть подкреплён династическим браком. Но ни у Зои, ни у Феодоры детей, как известно, не было вообще, как не могло их быть и у императора Константина Мономаха, который и находился-то на престоле всего лишь несколько лет. Правда, у Мономаха была совсем ещё молоденькая дочь, рождённая задолго до его воцарения. Ярослав согласился на эту кандидатуру, в качестве жениха предложив своего 16-летнего сына Всеволода (который, как мы помним, родился в год несчастливого отъезда Олафа Святого из Новгорода).
