Другие матери, следуя примеру Ма-ма, принялись ласкать братьев и подростков. Братья испуганно косились на Отца, но не находили в себе сил отогнать непрошеных соблазнительниц. Лохматый же, увлеченный Ма-ма, перестал следить за остальными. И в этот момент один из братьев, рослый и сильный юноша, не в силах больше противиться своим желаниям, прижался к толстому заду Вама. Его руки, скользившие по теплой мягкой коже женщины, судорожно сжимались. Непроизвольно вырвавшийся короткий хриплый крик выдал преступника. Отец мгновенно обернулся и поймал виноватый взгляд брата. Злобно взревев, Лохматый оттолкнул Ма-ма и нагнулся, чтобы подобрать валявшееся на земле острое рубило.
Было ясно, что разъяренный Отец не пощадит виновного. Тот даже не пытался защитить себя и обреченно ждал неминуемой кары. Отец с бешеным рычанием вцепился в обвисшего зверя и занес руку с камнем.
— Но! — раздался вдруг гневный окрик.
От неожиданности Отец выпустил своего врага. Юноша бессильно свалился на землю. Позади стояла Ма-ма с отцовской дубиной в руках. Чуть поодаль неустрашимая Та-ма подняла над головой толстый сук, выдернутый из стены шалаша.
Лохматый заметался, злоба его мгновенно исчезла, уступив место нерешительности и сомнениям. Лохматый не представлял, как поведут себя воинственные женщины. Но Ма-ма и не собиралась вступать в этот бессмысленный бой. Она только хотела защитить несчастного юношу.
Ма-ма идет рядом с Дарующим Жизнь — леопардом. Зверь останавливается и ест траву.
Даже если бы она вместе с подругами победила Лохматого, кто бы тогда стал Отцом? Ма-ма бросила дубину на землю, и вслед за ней Та-ма нехотя сделала то же самое.
Женщины из Семьи медведя стоят с горящими ветками в руках. Огонь высвечивает из темноты лица людей — Лохматого, матерей и братьев.
Ма-ма и Та-ма переглянулись, и Ма-ма, вздохнув, горестно произнесла:
— Но аа, у ма, у та. Здесь нет великого Духа, эти люди ничего не понимают, они слабы и едят плохую пищу.
На душе у всех было тягостно. Женщины расселись на земле под деревом и уныло поглядывали на Ма-ма, словно упрекая ее в том, что все их надежды оказались напрасными.
Ма-ма думала, прикрыв глаза. Десятки мыслей пробежали перед ее взором, прежде чем она выбрала одну, показавшуюся ей единственно верной.
— Хо да Ом-аа! — Ма-ма поджигает факелом жилище из сухих веток, и оно тут же вспыхивает.
Ва-ма нерешительно повторила:
— Хо да Ом-аа, пусть вырастет Единый Дух.
До женщин постепенно доходил смысл сказанного. Нужно было только внушить людям их новой Семьи эту мысль и подсказать путь ее осуществления.
