Первая сказка | страница 2
Отец стоял неподвижно, поджидая братьев. Глаза его перестали вглядываться в кромешную темень — все равно ничего не увидишь, и обратились внутрь — Отец начал думать.
Он видел свои мысли. Они мелькали у него перед глазами, эти мысли-картины, сны наяву.
Вот он стоит в пасти огромного как гора каменного зверя. Он должен пробраться вниз, к самому сердцу, которое охраняют духи мертвых. Они поднимаются навстречу Отцу из глубины. Он оборачивается — кривые зубы вот-вот сомкнутся за его спиной. Он бросается вон из ужасной пасти. Вся Семья — трое братьев и четверо матерей — встречают его у реки. Он подходит к ним, протягивая ветку с тремя листьями. Старшая мать со злостью отрывает средний лист. Подбегают братья и срывают два оставшихся. Ветка сломана, и он один. Семья ушла.
Отец не мог отступиться, хотя слышал, как неровно дышит Дарующий Жизнь, как часто бьется его сердце. Сон его не крепок, он проснется, едва лишь Отец дотронется до его добычи. Но вернуться с пустыми руками означало для Отца смерть — такую же верную, как в когтях Дарующего. Женщины отвернутся от него, и тогда сыновья припомнят ему все. Отец был стар; он уже начал слабеть и терять чутье, и поэтому не имел права ни на ошибку, ни на трусость. И когда он почувствовал легкое прикосновение руки к своей спине — это один из братьев дал ему знать: мы здесь — он схватил эту руку, потянул немного на себя (идите за мной!) и бесшумно спрыгнул во тьму.
Отец был храбр. Но и он ни за что не отважился бы на такой безумный поступок, если бы не голод. Как радовались все, когда четыре дня назад Дарующий Жизнь поволок к себе в логово убитую лошадь! Они умели терпеливо ждать — на то они и люди. Но время шло, а Дарующий не выходил из пещеры. Давно уже пора было ему, громадному черному медведю, спуститься к водопою, и тогда бы уж точно он, вернувшись, не нашел бы своих объедков. Но, должно быть, небесная вода, которой так много пролилось за эти дни, нашла дорогу в пещеру Ужаса, и зверь пил из какой-нибудь лужи там у себя и не торопился наружу. Отъедался, отсыпался возле добычи. Пока все не сожрет, не выйдет.
Жуков и кузнечиков, похоже, смыло дождями. Червей, и тех накопать больше двух горстей за день не удавалось. Отец смотрел на матерей, как они сидят на пятках и вяло жуют сухие зерна осенних трав и жесткие корни; и он видел в их глазах не только голод. Они глядели на него с ожиданием, а потом и с возрастающей злобой. Он должен был кормить их! И в глазах братьев начал появляться злорадный блеск. Они знали: стоит Отцу оказаться бессильным хоть в чем-то, и один из них дождется своего часа.