И Азамат зашагал еще быстрее. Он шел, а вместе с ним шли и его размышления — не очень приятные, надо сознаться. И если ноги несли Азамата вперед, то мысли — по крайней мере, некоторые из них — хотели, чтобы он повернул назад. В конце концов, его несправедливые суждения о Батыре при нем были, при нем и останутся. Никто их не слыхал. Чего же идти и краснеть еще раз на старости-то лет? «Пускай мои лестные слова тоже при мне останутся, — бурчит себе в усы Азамат, замедляя шаг. — Будет подходящий случай, выскажу их. Лучше бы, конечно, без выговора обойтись... Стой, старая и дурная голова, сам знаешь, что выговор за дело получил». Он и в самом деле остановился и поглядел в ту сторону, где все еще светилось окно в кабинете секретаря райкома. Свет вдруг погас. «Не хватало только встретиться с ним сейчас на улице!» — подумал Азамат и свернул с дороги. Вскоре он очутился у дома своего старого знакомого — председателя райпотребсоюза. Придется зайти, хоть и поздно, другого выхода нет. Азамат решительно толкнул калитку. Загремела цепь, и собака с отчаянным лаем рванулась ему навстречу. В доме послышались голоса, вспыхнул свет, и растерявшийся Азамат ринулся обратно. Пробежал несколько шагов и в полном мраке налетел на Батыра Османовича. Азамат пулей кинулся бежать. Секретарь райкома включил карманный фонарик, но оставшийся неузнанным Азамат уже растворился в темноте...
У раскрытой калитки стоял председатель райпотребсоюза:
— На вас, что ли, Батыр, Османович, лаял этот проклятый пес? — спросил он.
— Да нет, друг! Только что налетел на меня какой-то человек, уж не знаю, друг твой или ночной грабитель. Вроде бы из твоего двора бежал. Но если это друг, зачем ему бежать? А пес у тебя молодец! Ишь как встретил чужака! Я вот до сих пор даже не знал, что во дворе собака есть, а почти каждый день иду домой мимо вас.
— Пес хороший, знает свое дело. Конечно, вора вспугнул. Если калитку чужой не откроет, наш сторож сидит тихо у себя в конуре.
— Да, видать, не с благими целями шел сюда незнакомец. Ну, не беда, все хорошо, что хорошо кончается. Спокойной ночи. — И Батыр Османович, освещая дорогу фонариком, продолжил прерванный было путь домой.
А Азамат уже далеко от места происшествия. Сердце колотится, как бешеное. Никогда еще старику не было так стыдно и тошно: «Узнал или не узнал меня Батыр? Как не узнать единственного козла Жаубермеза... Нет, видимо, все же не узнал, иначе окликнул бы. Значит, принял за вора. Однако куда деваться? Не ночевать же на улице...»
