Адам сверил карту с компасом. Господствующей приметой местности в этом регионе был пик высотой в десять тысяч футов, некогда именовавшийся горой Шеридан. Вершина пика выступала над лесом – сверкающая белизна на фоне глубокого синего неба. Там, наверху, дул ветер, вздымая со склонов снежные языки. Час ходьбы в хорошую погоду, два или три часа по свежему снегу футовой толщины.
Сейчас эта вершина просто обозначает для него север – направление, в котором лежит его дом.
Боб выбрался из машины и осторожно прикрыл за собой дверцу. В лесу было тихо – крики доносились издалека, из города. Ричардсон отошел от автомобиля на несколько ярдов и попытался думать. Покинуть город было правильным решением. Они все еще были живы.
Потолочная лампочка в машине неожиданно погасла, и наступила темнота. Боб опустился на асфальт, спрятал лицо в коленях и тихо заплакал. Через минуту позади него отворилась дверца машины, и на дорогу лег отблеск лампочек на панели управления. К нему подошла жена.
– Я же сказал – мне нужно немного побыть одному, – напомнил ей Ричардсон.
– Ты плачешь? – спросила она вместо ответа.
– Нет. – Он вытер глаза.
– Ради Бога, я же вижу: ты плачешь!
– Оставь меня одного, прошу.
– Почему ты плачешь?
Боб указал рукой в сторону города:
– Разве этого недостаточно?
Барбара села рядом с ним.
– У тебя ведь кто-то был, да? – спросила она. – Я имею в виду – до Заплутавших Сосен.
Боб не ответил.
– Твоя жена? – настаивала женщина.
– Его звали…
– Его?
– Его звали Пол.
Они замолчали и некоторое время тихо сидели на дороге. Было слышно только их дыхание. Наконец Барбара снова подала голос:
– Должно быть, для тебя это было ужасно.
– Я уверен, что и для тебя это не было увеселительной прогулкой, – отозвался ее супруг.
– Ты никогда не показывал, что ты на самом деле…
– Мне жаль.
– Мне тоже.
– В чем здесь хотя бы крупица твоей вины? Ни у кого из нас не было выбора, Барбара. Ты ведь прежде не была замужем, верно?
– Ты был у меня первым. И не только в этом смысле.
– О Боже… Прости меня.
– В чем здесь хотя бы крупица твоей вины? – Барбара невесело рассмеялась. – Пятидесятилетняя девственница…
– И гомик.
– Звучит, как сюжет плохого кино.
– А разве это не так?
– А сколько ты и Пол…
– Шестнадцать лет. Я просто поверить не могу, что он мертв, понимаешь? Что он мертв уже две тысячи лет. Мне всегда казалось, что мы с ним снова будем вместе.
– Возможно, еще будете.
– Спасибо тебе за эти слова.
Женщина протянула руку, взяла ладонь мужа и промолвила:
