– Я не боюсь тебя, – твердо сказала Медисон.
Запах женского возбуждения окутал его. Ефраим застонал.
– Нет, ты определенно не боишься. – Он поцеловал ее шею. – Я не хочу, чтобы ты меня боялась. – Еще один поцелуй.
– Потому что тебе нужна моя кровь, – выдохнула она.
Его поцелуи заставили ее извиваться. Было так хорошо. Ей нравилось в нем все. Это сводило с ума.
Она не хотела чувствовать подобное к мужчинам. Чтобы не быть как ее мать, которая западала на каждого парня, взглянувшего в ее сторону, и посвящала ему всю свою жизнь.
Медисон не могла потерять себя, а с Ефраимом она очень боялась, что так и будет.
– Ефраим, если хочешь моей крови я могу поделиться. Это должно решить твою проблему.
Он слегка покачал головой у сгиба ее шеи и провел губами по коже еще более соблазнительно.
– Никогда не будет достаточно.
– Я могу делать это раз в неделю, – добавила девушка с надеждой в голосе.
Он взял ее за руки, переплетая пальцы.
– Для меня никогда не будет достаточно. – Он жадно поцеловал ее в шею.
Медисон закрыла глаза, и непроизвольно запрокинула голову.
– Когда, – она облизала губы. – Когда будет достаточно?
– Когда ты станешь моей, – прорычал он.
Медисон ахнула, почувствовав прохладный воздух на шее, и осмотрелась в изумлении. Ефраим ушел.
– Хорошо, что все так закончилось, – пробормотала она.
***
Слова Ефраима звучали в ее голове. Что он имел в виду, когда сказал "когда она станет его"? Он ожидал, что она станет его коровой? Доступной для кормления, когда он захочет?
Может, он имел в виду, что сразу же иссушит ее досуха. Если вся ее кровь будет в его животе, то, безусловно, она станет его.
Медисон взбила подушку, пытаясь сделать ее удобнее и снова перевернулась. Если он сказал это, чтобы заставить ее всю ночь не спать, что ж ему удалось. Она внезапно села, отбросив одеяло.
– Хватит! – Если она будет бодрствовать всю ночь, то он ответит на все ее вопросы. Он по-прежнему задолжал ей два часа.
Она распечатала эти картинки и увеличила, как обещала. Медисон даже приобрела рамку и повесила в его комнате. Он обязан ей, и собиралась забрать долг, сейчас же.
Ефраим не выходил сегодня вечером. Она бросилась к двери в ванную комнату, распахнула ее и ахнула.
Он стоял в дверном проеме. Каждый мускул его тела казался напряженным. Глаза пылали огненно-красными, Ефраим выглядел чрезвычайно опасным. Медисон шагнула назад.
– Я сказал себе, что если ты откроешь эту дверь, – он посмотрел на дверь, затем вновь на нее, пробежался глазами по ее розовому топу и таким же трусикам, – то я возьму, что желаю. Я ждал три часа… Не мог уйти, Медисон. Мне пришлось ждать… Мне пришлось… – Ефраим зашел в комнату.
