Он мог осязать на сколько она была возбуждена и это делало его тверже чем когда-либо в его очень долгой жизни. Он схватил ее за бедра и начал жестче двигаться.
Неожиданно он выпустил изо рта ее сосок, запрокинул голову назад и громко простонал.
– Ааах, черт, Медисон, черт, ты такая влажная, детка.
Она будет смущена, но позже. А прямо сейчас ей было слишком хорошо, чтобы о чем-либо беспокоиться. На сколько было возможно, она начала раскачиваться еще сильнее. Его хватка стала теснее, когда он громко выдохнул:
– Черт, моя очередь.
Прежде чем она смогла что-либо сказать, он уже опрокинул ее на спину. Одной рукой он обхватил грудь Медисон, слегка приподнимая, чтобы лизать и сосать, пока двигался на ней.
– Ефраим! – выкрикнула она, когда он прижался головкой налитого кровью члена к влажной ткани, которая разделяла их, к самому центру её естества.
Он осторожно толкался, дразня головкой, прикрытый тканью центр её лона.
Ефраим кряхтел и рычал, стараясь доставить ей удовольствие. Медисон еще шире развела бедра, провела руками вниз и обхватила его ягодицы. Он зарычал у ее груди
– О, пожалуйста, не останавливайся, – всхлипнула она.
Он громче зарычал и начал двигаться жестче, словно дикарь. Она не мыслила связно, когда услышала, как рвется ткань.
Ефраим быстро проделал дыру в ее коротких шортиках, своим членом. Но Медисон было слишком хорошо, чтобы жаловаться.
Через секунды большая головка его члена была в ней. В комнате раздался громкий рык, от нахлынувших на Ефраима ощущений. Она была невероятно тесной и так чертовски горяча и влажна.
Ефраим заставил себя не входить глубже, понимая, что Медисон его возненавидит. Она запрокинула голову и громко застонала. Он приподнялся, убедившись, что не толкнется глубже, потянулся и потер большим пальцем ее клитор.
Медисон вцепилась в покрывало, сминая его пальцами. Она приподняла бедра, в попытке протолкнуть его глубже, но Ефраим успел отодвинуться.
– Ефраим… Ефраим!
Он облизал губы, когда она кончила. Это была самая эротичная вещь, которую он когда-либо видел. Она все еще кончала, когда выдвинулись его клыки. Он затолкал их обратно. Все это – для нее, не для него.
Когда она, наконец, успокоилась, то закрыла глаза и выровняла дыхание. Она поняла сразу несколько вещей. У нее только что был самый сильный оргазм в жизни. Головка члена Ефраима была в ней. Хуже всего то, что он наблюдал за тем, как она кончает. Ее щеки вспыхнули, и она осторожно оттолкнула его.
